Омут памяти
Шрифт:
Скорее всего придет в движение вся система регионального баланса сил и в Азиатско-тихоокеанском регионе. На мой взгляд, более активной будет заявка Японии на глобальную роль, что изменит нынешнюю модель взаимодействия Японии с США и Западной Европой. Не исключено, что усилятся экономические связи Японии с Россией. В перспективе возможна масштабная дестабилизация ситуации в КНР. Под воздействием геополитического вакуума, видимо, произойдет эскалация территориальных споров в Азии. Вероятна реанимация конфликтных факторов "второго порядка", таких, как панмонголизм, споры за острова в Южно-Китайском
В известной мере консолидируется исламский фундаментализм. Под видом конфессиональной экспансии в южные государства бывшего СССР и Европы создаются основы для того, чтобы в перспективе бросить геополитический вызов странам развитого Севера. Эта тенденция особенно опасна в свете нарушения демографического баланса между Севером и Югом. На востоке Европы практически не осталось очагов спокойствия и относительного благополучия. Вышли наружу этнические противоречия. Оживают старые конфликты и территориальные притязания. В правящих кругах растет соблазн консолидировать общество на националистической основе.
Встают новые проблемы и перед Россией. На кавказском направлении Россия находится перед мучительной дилеммой: либо отступить на естественные границы в районе предгорий Большого Кавказа, либо вести активную политику в Закавказье. После президентства Шеварднадзе возможен распад Грузии, что весьма опасно для этого региона. Наиболее сложной и запутанной представляется ситуация в Среднеазиатском регионе. Здесь мы видим не только борьбу страстей, конфликты интересов, но и столкновение цивилизаций.
В конечном счете развитие на территории бывшего СССР получило мощный импульс в сторону не сужения, а расширения амплитуды колебаний, ведущих к еще большей непредсказуемости политики. Не знаю, кому как, а лично мне внушает серьезные опасения сценарий, пусть пока и гипотетический, при котором столь высокая мера криминализации и коррумпированности в России сочеталась бы с наличием огромных запасов ядерного оружия. К сожалению, преждевременно говорить и о "крахе коммунизма" как идеологии и практики. Как я уже отмечал, расширяет свою активность исламский фундаментализм, родственный по своей идеологии советскому большевизму.
Иными словами, завершение "холодной войны" — такое, каким оно оказалось на деле, — не открыло, а только приоткрыло дверь в мир без насилия и войн. Более того, подобное завершение оставляет нас пока с опаснейшими, на мой взгляд, заблуждениями относительно роли ядерного оружия как инструмента мира.
До сих пор продолжает считаться чем-то вроде истины положение, будто бы ядерное оружие обеспечило эффект сдерживания, сохранило мир в Европе и вокруг нее, равно как и в отношениях между СССР и США. Прежде всего не совсем ясно, относится ли подобный эффект только к взаимоотношениям идеологически и социально разных, даже полярных государств или же это своего рода универсальное правило мировой политики? Если речь идет об идеологии, тогда сейчас, в интересах всеобщего и долгого мира на Земле, следовало бы, очевидно, поощрять Китай к выходу на ракетно-ядерный паритет с США и помогать ему в этом. Если же правило универсальное, тогда не надо было продлевать срок действия договора о нераспространении ядерного
Что нам дала "холодная война"?
Мне кажется, она дала реальные доказательства, что даже самая острая конфронтация по самым серьезным проблемам не обязательно должна перерастать в военные столкновения. "Холодная война", порожденные ею конфликты еще ближе подвинули нас к пониманию, что абсолютное большинство проблем современного мира, особенно проблем, связанных с развитием, переменами, с положением человека, в принципе не поддаются военно-силовым решениям.
Это не значит, однако, что таким решениям отныне нет места в политике: напротив, именно сейчас более остро, чем раньше, и встали в повестку дня вопросы поддержания мира и миротворчества. Во-первых, признана неприемлемость применения силы для решения нормальных проблем межгосударственных отношений. И во-вторых, началось значительно более глубокое осмысление тех условий, при которых применение силы оправданно и необходимо, а также разработка практических механизмов и процедур международно-легитимного использования силы.
"Холодная война" подвигла всерьез заняться поиском механизмов обеспечения и поддержания международной стабильности и безопасности. Правда, акцент в этом поиске делается на безопасность, к тому же понимаемую в чисто военных и военно-политических аспектах. Стабильность же часто интерпретируется лишь как поддержание статус-кво. Но если делать из таких поисков и их результатов какой-то общий вывод, он будет заключаться, очевидно, в том, что демократизация всех сторон мировой политики и международной жизни — главная гарантия мира и безопасности, точно так же как демократия внутри отдельно взятой страны — непременное условие ее стабильности и прогресса.
Ждет ответа и главный вопрос: сделал ли опыт "холодной войны" всех нас мудрее? В какой-то мере — да. Но ожидания были значительнее и серьезнее, в том числе и у меня.
Самое неприятное, что тревожит меня больше всего, это замелькавшие всполохи новой "холодной войны". Движение военной организации западных государств — НАТО на восток прозвучало недвусмысленным сигналом опасности такого поворота в мировом развитии. Бессмысленные бомбежки Югославии обострили обстановку на Балканах, возбудили множество вопросов, еще ждущих своего ответа. Я бы не исключал, что на Балканах поиск решения проблемы будет идти по пути включения Югославии в НАТО. Война в Чечне дестабилизирует обстановку на юге России.
Все послевоенные годы человечество ждало своего конца. Страх ужесточал ядерное противостояние, все новые и новые горы оружия усиливали страх. Это было ужасное время. Теперь появилась новая боязнь — перед неожиданным геополитическим раскладом, теми кардинальными изменениями, что неизбежно приведут к последствиям, о которых мы еще не знаем. Появились новые системообразующие факторы мирового развития. Прекратил свое существование двухполюсный мир, образовался монополизм, что само по себе опасно, ибо опасен любой монополизм.