Омут
Шрифт:
Через некоторое время я узнаю, что снова беременна, и вот у нас появляется вторая дочка. Я тону в послеродовой депрессии, просто тихо схожу с ума, сидя перед компьютером и без остановки пересматривая старые фото. Я читаю гороскопы, складываю себя-Рыбу и мужа-Льва, слушаю взахлеб психологов, стараюсь ухватиться хоть за какие-то ниточки в поисках исключений из правил и ложных надежд.
Мне 28 лет. У меня есть все, что полагается в таком возрасте, чтобы не осудило общество: работа в университете, любимый муж, две замечательные дочери-погодки, квартира, машина и семейная рутина. А еще преданные мною мечты. Браку уже семь лет. А я все
Моей младшей дочери четыре месяца, старшей – два года. Я все еще стараюсь простить супруга, но мозг сопротивляется, и порой накатывает такое звенящее чувство одиночества! Ищу, не переставая, рецепты, как все-таки заполучить сердце мужа навсегда и безвозвратно. И стать единственной и неповторимой феей домашнего очага и его сердца. Но как-то умиротворение не приходит, а маятник страха, тревоги, ненависти и отчаяния все больше раскачивает меня изнутри.
В кармане у меня уже лежит и мнется несколько месяцев листочек с «волшебным» телефоном психолога, который принимает только по рекомендации и делает то, что другим не под силу: дает рецепт истинного женского счастья, «ключи от счастья женского, от нашей вольной волюшки», как писал Некрасов в своем произведении «Кому на Руси жить хорошо».
И вот май. День такой жаркий-жаркий, что нет сил. На самом деле, их уже давно нет, и эта точка кипения, невозврата совсем рядом… Еду по проселочной дороге среди полей. Кондиционер на полную, но такое чувство, что я все равно грязная и липкая, а вокруг мухи…
Еду за рулем, а на заднем сиденье две моих дочурки. Поехала я в деревню к какой- то старенькой знахарке лечить старшую дочку от испуга. Это была уже попытка номер десять. Вряд ли я, вообще, отдавала себе отчет в том, что происходит. Просто плыла по течению.
Старшая дочь заикалась. Ну, и, как полагается, дело, конечно, не в неадекватной маме, а в злой собаке, которая непонятно когда и где испугала мою дочь. Почему-то на тот момент для меня это было самым логичным объяснением.
И вот я уже у дома деревенской целительницы, которая меня радушно встречает. И понеслось: вода, воск, бормотание молитвы, махание руками… Сеанс закончен! Неужели сработало? Дочь, в шоке от происходящего, и я – с надеждой в душе, которая умирает последней, мы выходим во двор. Тут появляется петух этой бабули и выбирает ни меня, ни малышку, и даже ни свою хозяйку, а именно только что «вылеченную» от испуга, старшую дочку! Нападает на нее, начинает клевать, добавляя к «собачьему» испугу еще фобию петухов!
Дочь плачет, я кудахчу, как курица из того же курятника, младшая просто орет…
Тишина. Машина. Холодный пот. И мой вопрос самой себе: «Что я делаю? Так больше невозможно!» Медленно опускаю руку в карман, достаю листок с «волшебным» номером уникального психолога:
– Алло, здравствуйте! Как можно попасть к вам на консультацию?
Глава 7. Первая встреча с психологом
«Катя, скажу тебе по секрету: у меня есть крутой психолог. Но к ней не так легко попасть, так как принимает она только по рекомендации. Посоветовала мне его моя косметолог. Она однажды рассказала, как круто изменилась ее жизнь. Как появился иностранный любовник, и как она стала косметологом на миллион», – поделилась знакомая в ответ на
И я тогда записала телефон. Порыва позвонить тогда еще не было, однако, оказывается, успешная история косметолога уже прочно засела в мою голову. Продолжая ходить на психоанализ, знакомая радостно делилась со мной своими открытиями. Так мы сплетничали в то время , когда наши малыши занимались в детском клубе, и каждая такая наша встреча все больше подогревала мой интерес.
У подруги, по ее словам, была отличная семья, они больше проводили времени с мужем, чем порознь. Вели вместе бизнес и растили малышку. И у меня в голове крутилось: раз уж она пошла, то мне-то точно прописано врачом.
И вот однажды, в очередной накал моих страстей, я набрала номер психолога и получила разрешение на заветную первую консультацию. Я помню, с каким предвкушением ждала этой встречи. И вот я стою у двери нужной квартиры – той, где принимала моя психолог.
Мне открыла очень полная, обрюзгшая и уставшая женщина, которой было тяжело ходить и дышать. Не знаю, почему, но это вызвало у меня какое-то несоответствие моим ожиданиям.
Меня провели на диван и положили на него. Она осталась за моей спиной. Такое я видела только в американских фильмах. Класс.
Я начала рассказ. Конечно, я пришла с темой мужа, с изменой, которую не могла простить, и со своей пропастью и отчаянием.
Я начала повествовать о том, что мне хотелось бы больше внимания мужа, и я очень хотела наладить отношения. Я поделилась своей детской питерской историей про интеллигента. Не помню, что мне уже говорили. Помню ковер на полу, ее собаку возле нас и надежду на светлое будущее, ведь такой опыт у меня был первый раз. А еще я чувствовала доверие, так как на первой же консультации мне уже раскрыли тайны некоторых клиентов, что меня как-то сблизило с этим человеком.
И раз в неделю мне открывали дверь «в психоанализ», и я слышала заветные и такие уже знакомые слова:
– Ну, начинай, Катерина.
Глава 8. Опыт с другими психологами
Опыт работы с психологами к 28 годам моей жизни у меня был минимальный, и я даже скажу, немного странный.
Первое знакомство с психологией у меня состоялось в школе. У нас там был штатный психолог и даже проводились уроки психологии, где мы пытались говорить о том, как видим наше будущее, сближались с классом. Мне очень нравились первые предпосылки того, что можно заглянуть вглубь себя, говорить про себя, и это даже было кому-то интересно.
Не забуду мою картинку из будущего: задание психолога, не знаю, откуда у меня, вообще, взялось это, но я увидела себя возле кирпичного коттеджа, была зима, на мне нелепая шуба, но норковая и какая-то песцовая шапка, прямо как у мамы, которая в детстве на меня производила впечатление богатства и тепла. Вокруг дома из оранжевого кирпича зеленый забор – дикое цветовое сочетание – и я стою внутри двора, окруженная этим забором, а вокруг меня еще высокие сосны и снег. Я с двумя детками и, наверное, рядом должен был быть муж, но я не помню этого в моей картинке. Описываю сейчас – и такая тоска на сердце. Этот забор зеленого цвета вокруг, огромные сосны и почему-то на душе чувство тоски и одиночества… И еще безысходности, ведь калитки в заборе нет, и этот монументальный коттедж, как крепость, где можно спрятаться или, наоборот, моя тюрьма…