Он, другой и ты
Шрифт:
— Что за пойло? — сморщился он. — Там же тонна сахара. Не слипнется?
— Если и слипнется, то разлепим, — не сдержалась Саша, выдирая у Дениса чашку.
— У Митяя есть приборчик, ага, — пошло хохотнул Бирюков.
— Заткнись нахрен, — Нестерова изо всех сил наступила ему на ногу, хотя сама едва не прыснула, оценив чернушный юмор.
— Не могла что ли кофе сварить как всегда? — обиженно бурчал Денис, морщась от боли в
— Новый год же. Это новогодний напиток.
— Костян — такой мудак, — выдал Деня, проследив за Сашкиным взглядом.
— Сам ты мудак. Это так мило.
— Угу, ему только рога осталось нацепить и хвостик пупочкой. Вылитый олень. Бэмби, мать его.
— Деня, если ты решил тут заночевать, чтобы с утра поливать дерьмом Костика, то лучше вали с глаз моих, — вступилась за друга Саша.
Денис не успел ничего ответить, потому что зазвонил домофон, и Саша пошла открывать ворота.
— Сестра что ли Митькина? — уточнил Бирюков, глядя, как Ирина въезжает во двор.
— Ага, — кивнула Сашка.
Через пару минут Ирина уже расцеловывала Нестерову в щеки, щебеча как соловей о жутких снежных дорогах и засранце-отшельнике брате, который забрался жить к черту на рога.
— Ой, привет. Ты кто? — наконец заметила Ирина Дениса, который так и мялся у окна, скромный, словно гимназист.
— Это Денис, брат Костика, — нейтрально представила его Саша, уточняя: — Он вчера остался после покера.
— Я не знала, что у Кости есть брат.
— Двоюродный, — уточнил Деня, запоздало здороваясь. — Привет.
— А… — через мгновение Ира сопоставила факты и, округлив глаза, протянула: — Ааа… Ну ясно-ясно. Одевайся тогда, двоюродный брат Кости
— Зачем? — удивился Бирюков.
— Будешь мне машину разгружать, — Ира никогда не отличалась ложной скромностью, если она видела праздно шатающуюся рабочую силу, которую можно было использовать, то тут же брала быка за рога.
— А Костян? — попытался отделаться Деня.
— Костя работает оленем, — мстительно отмела его вариант Саша.
— А Митька? Митяй-то где? — продолжал ныть Денис, но уже натягивал ботинки.
— Мой братец сейчас орет на поставщиков, которые тормозят поставку шампанского. Саш, ну ты прикинь, перед Новым годом так тупить и именно с шампанским, — стрекотала Ирка, выталкивая Бирюкова за дверь. — Кстати, могла бы помочь Маринке, она там одна корячится с игрушками. Елка все-таки твоя идея.
— Елка — моя, — кивнула Сашка, — а игрушки — ее. Я вчера и так чуть шею не свернула, пока звезду на макушку присобачивала.
— Ясно
— Будет сделано, — козырнула Нестерова, радуясь, что еще вчера озаботилась провизией, которую нужно было только разогреть.
Саша снова вернулась к окну, наблюдая, как Ира командует Дениской. Он вытащили коробки с дождиком и игрушками, ящик шампанского и пакет из супермаркета. Когда бывший муженек закончил таскать все в дом, его запрягли катать близнецов, потому что Костя упал на снег и не подавал признаков жизни.
— Вот это я называю отличными организаторскими способностями, Александра Семеновна, — раздался за ее спиной голос Димы.
— Фу ты, засранец, напугал, — пожурила его Саша, подставляя губы.
— Ммм, какавчик, — оценил Дима вкус ее поцелуя. — Мы что, открываем детский садик?
— Ты такой оболтус, — закатила глаза Сашка, делясь с Димой напитком.
— Я — да, — истово закивал Токарев. — Совершенно теряю разум рядом с тобой.
Саша с удовольствием вжалась спиной в объятия Димы, почти мурлыкая от уютного удовольствия.
— Смотрю, Дениску тоже припахали, — хохотнул Токарев.
— Такой говнюк, просили же вчера всех свалить… — начала по привычке, скорее из уважения к чувствам Димы, ворчать Сашка.
— Да ладно тебе, — вдруг очень мирно фыркнул он. — Я уж давно понял, что нам от него не избавится. Пусть живет.
— Что, и жить его с нами возьмем?
— Ты хочешь?
— Придурок.
— Я уже говорил, ты сама в этом виновата.
Саша поскорее заткнула ему рот поцелуем, не давая и дальше нести чушь.
— Ну что за люди! Я же просила не давать им спать. Теперь вот раздевать придется сонных, — прервал Сашу и Диму голос Марины, которая затаскивала санки с дремлющими близнецами в дом. — Мужики, мать их, ничего нельзя доверить.
— Хей, Мариныч, давай помогу, — Дима подлетел к ней, перехватывая санки.
— Спасибо, Мить. Я уложу их внизу, ладно?
— Да хоть в подвале, — пошутил Токарев и тут же нарвался на колкий взгляд Бирюковой.
— Остряк, мать твою, — рявкнула шепотом Маринка. — Небось трахались всю ночь, как кролики, вот и острите. Кто бы знал, как я хочу секса. Хоть бы разок без детей оторваться, хоть на пару часов. Чтобы поорать на всю квартиру…
Марина продолжала ворчать по дороге в гостиную, где Дима, сжимая губы, разбирал диван, обкладывая периметр подушками. Он снабдил Маринку одеялом, которая завалилась спать вместе с детьми, все еще приговаривая: