Он меня достал. Она меня достала
Шрифт:
— Значит, ты не в обиде на нас? — подытожил мужчина.
— Нет — нам нечего делить, — просто ответил Алекс.
— В таком случае, почему ты до сих пор не пришел ко мне?
— Потому что не вижу своей вины. Да и твои постоянные уговоры, честно говоря, порядком меня утомили. Дед, мы оба — взрослые люди, и перевоспитывать никого из нас не получится. Я же не говорю тебе как поступать, хотя далеко не со всем согласен, так что и ты, будь добр, оставь меня в покое. В сложившейся ситуации у нас есть всего два выхода — разругаться в пух и прах, и забыть о существовании друг друга, или же договорится и мирно
Суворов недовольно фыркнул и заерзал в кресле:
— И что же ты мне предлагаешь? Оставить все Алисе? Она же же-е-енщина, а они, как ты знаешь — ни черта не понимают в бизнесе! У нее в голове мозги, может и есть, только смотрят они явно не туда, куда надо! Сделать ее своей наследницей равносильно медленной и мучительной смерти дела всей моей жизни. Нет, этого я никак допустить не могу. И это еще я не вспоминал о том, что она мне не родная.
— И все же, именно Алиса находится с тобой рядом, а не мы с Сержем, — заметил Алекс. — Именно эта же-е-енщина (которая, кстати, пошла в медицинский только из-за тебя!) посвятила жизнь твоим капризам и постоянному недовольству. С твоей стороны по крайней мере нечестно говорить о ней в таком тоне.
— Твоя сестра (видишь — я все же признаю, что она — член нашей семьи!) не такая невинная овечка, какой хочет казаться. И поверь — у нее есть свой интерес для того, чтобы так опекать меня. Да и деньгами я ее никогда не обижал и делать этого не собираюсь.
В словах деда Алекс услышал нечто интересное об Алисе, или это ему только так показалось, учитывая то, что он узнал о девушке?
— Хорошо. Почему тогда ты скидываешь со счетов Сержа? Судя по тому, что я слышал, у него уже есть какой-то свой бизнес. Почему бы не развить в нем этот интерес, тем более, что все задатки есть?
Суворов снова хмыкнул, будто услышав смешную шутку:
— То, что он называет «бизнесом» — захудалый третьесортный клуб, который никогда и не видел приличной публики. Такие клоповники пачками закрывают во время очередного рейда полиции. Так что не надо мне говорить о задатках. Твой братец пыжится показать мне, что может быть самостоятельным, а сам, уж прости за грубость, собственную задницу прикрыть не может! Да и не люблю я рисковать. Его срыв — вопрос времени. Бывших наркоманов не бывает, так что доверять одному из них свой бизнес я не собираюсь. Если у Алисы это будет долгая и мучительная смерть, то в этом случае — скоропалительная кончина, не иначе.
Алексу было противно слушать то, что говорил его дед — неужели он на самом деле такого низкого мнения о своем внуке? Он же сам унижает Сережу и ни во что его не ставит. Так стоит ли тогда думать о том, что у парня будет шанс поменяться? Да и был ли он вообще? Если Суворов всегда так относился к младшему сыну Ани, то ничего удивительного нет в том, что тот и не старался найти любви предка.
В следующий момент интонация Алексея Николаевича кардинально поменялась, и в ней появились нотки сожаления:
— Пойми меня правильно, Алекс, твой брат…Я люблю его и жалею, что его жизнь складывается именно так. Но он слабовольный и бесхарактерный человек. Такой не способен вести серьезные дела и идти к цели, несмотря ни на что. У его невесты и то
— И почему же?
Суворов молчал, наверняка жалея о том, что сказал, но Громов был настойчив.
— Дедушка, почему ты не можешь сделать его своим приемником? Что тебе мешает?
— Да потому что я должен быть уверен, что бизнес останется в семье! — резче, чем хотелось бы, ответил Алексей Николаевич. — И не делай вид, что ничего не знаешь — Алиса мне уже обо всем рассказала.
— То есть, ты не можешь оставить все Сержу, потому что он не может иметь детей? — Алекс остановился и обошел деда, чтобы посмотреть ему в глаза. Тот не отвел взгляд и даже не смутился.
— В том числе и из-за этого, но, все же, это не основная причина. Скажем так — его бесплодие является следствием того же, из-за чего он не может стать наследником.
Громов еще больше разозлился на деда — как он может так спокойно говорить об этом!
— Что ж, — холодно начал Алекс, — если ты знаешь, что он бесплоден, то, наверно, знаешь и все остальное. В частности, о том, почему его ребенок так и не родился.
— Если ты думаешь, что я буду осуждать Алису — ты глубоко ошибаешься. Она сделала то, что посчитала нужным для того, чтобы ребенок, родившейся в нашей семье, не был неполноценным уродом. Для него это была бы не жизнь, а существование. В таких вопросах нет места жалости и мягкотелости. Поверь, этот поступок в очередной раз подтверждает то, насколько сильной является твоя сестра. Кстати, если учитывать то, что Сергей до сих пор не рассказал о своем прошлом Нике, как, впрочем, и об операции, то это характеризует его не с лучшей стороны. Настоящий мужчина не стал бы так поступать. Впрочем, я вполне могу его понять — эта девушка стала первым, что смогло его так увлечь. Знаешь ли ты, что именно после появления Майер в «Эдеме», Серж завязал с наркотиками?
— Нет, этого я не знал.
— Что ж, теперь знаешь. И должен понимать, насколько она для него важна. Так что постарайся держать свое мнение при себе, даже если с чем-то не согласен, — холодно сказал Суворов и добавил, — и, если мои слова кажутся тебе слишком жестокими — вспомни о том, что мы договорились быть честными друг с другом. Ты знаешь, что я никогда не был сентиментальным, так что и в этом случае не стану менять своих взглядов — слишком стар для этого.
— Да, мы договорились быть честными, — скрепя зубы, согласился Алекс. — Я не стану лезть в дела Сержа, можешь не беспокоится об этом. Но того же хочу ждать и от вас. Мне не нравится то, что сейчас он видит во мне врага, и я хотел бы это изменить, а ваши с Алисой старания, боюсь, могут настроить его против меня еще больше.
— Ты взрослый мужчина, Алекс, и должен понимать, что люди отвечают только за свои поступки, но никак не за действия других людей. Так что я могу обещать тебе, что не стану вмешиваться в жизнь твоего брата, но ожидать того же от Алисы мы не можем. Но мы оба точно знаем одно — она никогда не станет действовать во вред Сержу.
Мужчины молча смотрели друг другу в глаза, будто соперничая за право оставить последнее слово за собой, и ни один из них не хотел уступать другому. Спор решился случайно, когда Алиса нарушила их уединение: