Он не ангел
Шрифт:
Он продолжал молчать и, как обычно, без выражения смотреть на нее, что еще больше злило Энди.
– Он тебе мало предложил? В этом все дело?
– Он предложил мне два миллиона, – ответил Саймон. – Но дело не в деньгах.
Два миллиона! Энди чуть было не задохнулась. Рафаэль предложил ему столько, сколько она украла. При этом он, вероятно, отдавал себе отчет, что похищенных у него денег он не вернет из-за препон в виде банковского и налогового законодательства, следовательно, был готов потерять четыре миллиона. Энди потрясенно воззрилась на Саймона: как это он отказался от таких денег?
– Так
Саймон со вздохом поднялся, отодвинул стул и, опершись ладонью о столешницу, другую руку запустил ей в волосы. Затем наклонился и прильнул к ее губам. Все мучившие ее мысли разом куда-то улетучились. Она замерла, продолжая сжимать свои руки, ее голова слегка запрокинулась назад, а рот был зажат его губами. Его язык коснулся ее губ, и они раскрылись ему навстречу.
Саймон выпустил ее и снова сел. Энди, не шелохнувшись, вперилась глазами в столешницу. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь тиканьем часов, урчанием холодильника да потрескиванием льдогенератора, бросающего свежие кубики льда в ведерко. Какая ирония: Энди, никогда не пасовавшая перед мужчинами, знавшая к ним подход, всегда умевшая повернуть ситуацию в свою пользу, пребывала в полной растерянности. Она не знала, что сказать этому человеку, которого вряд ли кто-либо мог подмять под себя. Она сидела в беспомощном молчании, отказываясь смотреть на него.
– Насчет «пустого места» ты не права, – неожиданно серьезно проговорил Саймон.
Глава 27
В иных обстоятельствах это неохотное признание в нежных чувствах привело бы Энди в восторг, но теперь она была в растерянности: «Почему сейчас?» Почему он объявился сейчас, когда она все для себя решила. Она решила, что присутствие мужчины, тем более этого, в ее жизни не предполагается. Впрочем, на самом деле даже не было ясно, предлагает ли он ей вообще что-то серьезное. Он просто констатировал факт, причем разными способами. В его жизни нет места женщине, по крайней мере постоянной, а она, если у нее когда-нибудь снова найдутся время и душевные силы для отношений с мужчиной, на меньшее не согласится, если, конечно, после выполнения задуманного она останется в живых.
Уже много месяцев она живет без мужчины, и одиночество ей по душе, в одиночестве она вновь почувствовала себя личностью, а не чьей-то там подружкой, не содержанкой и не девушкой из эскорт-услуг. Она сама себе хозяйка. Время, когда она без колебаний пошла бы с Саймоном (придется привыкать к этому имени), прошло. Их разделили смерть и возрождение Энди. Казалось бы, она все та же, но ее взгляд на жизнь в корне изменился. Счастье и уверенность в завтрашнем дне, к которым она всегда стремилась, теперь в ней самой, и ни один из мужчин, даже он, не может их ей дать.
А ведь он присутствовал при ее смерти, внезапно пришло в голову Энди, и она подняла на него глаза. Она видела его тогда: с его лица слетела свойственная ему защитная маска невозмутимого спокойствия, уступив место… чему? Это выражение она не сумела уловить. Он, кажется, что-то сказал в тот миг, но воспоминание об этом заслонили другие, более сильные образы иного мира, светлые и чистые. Впрочем, какая разница, что он сказал? Главное – он знал, что она умерла. Забрал вещи и оставил ее там… Так зачем же он вернулся? Почему после увиденного он смог поверить, что она жива?
– Я
Его брови чуть приподнялись, словно резкая смена темы его слегка удивила.
– Я знаю.
– Тогда почему ты стал меня искать? Мертвецов чаще всего хоронят. Ты не мог знать, что я выжила.
– У меня были на то свои причины.
Причины, о которых ей он, очевидно, не скажет. Вдруг разволновавшись, Энди запустила пальцы в свои волосы, откинула их назад и потянула, словно тем самым могла привести мысли в порядок. Легкий прищур глаз Саймона говорил о его нежелании дальше развивать эту тему, но Энди, напротив, хотела все выяснить.
– Ты знал, что я умерла, не мог не знать, не мог ошибиться. И разве тебе не любопытно, как так вышло, что я сейчас сижу перед тобой? Вот мне, например, очень любопытно, почему ты здесь, хотя убивать меня не собираешься. Я не верю, что ни с того ни с сего так тебя заинтересовала. Помнишь, как ты сказал? «Одного раза достаточно».
– Это означало только то, что я не вступаю в длительные, серьезные отношения, – невозмутимо ответил Саймон. – А вовсе не то, что ты меня не привлекла. Помнишь, у меня эрекция не проходила четыре часа.
О да, что-что, а это Энди хорошо помнила. Помнила каждую подробность и каждую свою реакцию так живо, будто снова перенеслась в прошлое, и почувствовала, как горит ее лицо.
– То был секс. А я о другом, о том, что с сексом имеет мало общего.
– Как правило, да, – согласился Саймон и скупо улыбнулся, хотя другой на его месте от души расхохотался бы.
Энди стаю еще жарче. Она, рассердившись, хлопнула ладонью по столу. Ей не нравилось, что он разговорами о сексе уводит ее от темы, тогда как она пытается выяснить для себя нечто важное. Хлопок прозвучат, как маленький выстрел.
– Не уходи от разговора. Зачем ты меня искал? Что тебя к этому подтолкнуло?
– Я просматривал в Интернете газеты, чтобы выяснить, была ли ты опознана. И прочел, что ты выжила.
– А тебе какое дело, опознали меня или нет?
– Просто любопытно.
Если она ждала душевных откровений, то ответ Саймона мало что дал ей в этом плане. В отличие от многих нормальных людей он руководствуется совершенно другими понятиями.
– Но Рафаэлю ты этого не сказан.
– А зачем? Ты жива, а он пусть остается в неведении.
– Зачем ты преследован меня? Зачем оплатил больничные счета? Почему не оставил меня в покое? – Энди словно выстреливала в него вопросами, вознамерившись во что бы то ни стало добиться ответа, хотя готова была поклясться, что ответ окажется совсем не тот, что она ожидала.
– Я просто время от времени справлялся, все ли у тебя в порядке. И если б ты меня сегодня не засекла, я бы сейчас не сидел здесь перед тобой, оправдываясь, что не представляю для тебя никакой угрозы.
– Да что тебе в конце концов до меня? У меня все хорошо, у меня есть… то есть была… работа. Мог бы навести справки и оставить меня в покое. – Это ей следовало бы оставить этот разговор, но Энди не могла. Несмотря на его вполне логичные ответы, ее не оставляло чувство, будто его действиями руководили какие-то иные соображения. Ведь он не как все. Ему чужды простые человеческие чувства, он презирает законы и держит ответ только перед собой. Возможно, он сказал правду, но не исключено, причина, по которой он следил за ней, в чем-то другом и ей следует его опасаться.