Он + она = катастрофа
Шрифт:
Любитель игры мычал, согнувшись в три погибели.
— Ты почему шапку не носишь? — голосом злобной фурии вопрошала Аня. — Закаленный или дурак? Точно, дурак. Психиатр по тебе плачет! Он бы научил тебя носить шапку и разбираться в партнерах по играм, — и добавила с отчаянием. — И меня бы тоже научил.
Выхватив из монолога драчливой девицы слово «психиатр», существо рвануло прочь. Перемахивая через лужу, он обозвал ее свихнувшейся стервой. Бродят такие чокнутые по тихим улицам, угрожают, руки распускают.
Стерва сунула в рот два пальца и свистнула вслед
ГЛАВА 3
Было восемь тридцать утра, когда мобильник в комнате пять раз оповестил, что некто настойчивый желает с ней поговорить. Аня не поддалась на телефонный шантаж и упрямо сушила волосы под заливистые трели телефона. Звонивший взял паузу на пару-тройку минут, а потом снова атаковал ее мобильный номер.
— Слушаю, — соизволила ответить девица, отрабатывая бархатное контральто.
— Приезжай на работу! — жалобно прокричал Игорек. — Сро-очно!
— Что случилось-то? — испугалась Аня.
— Машину прислать?
Аня растерянно уставилась на экран, решив, что кто-то из них еще не проснулся. В наличии у турагентства имелась всего одна машина — битый жизнью «Москвич» неопределенного года выпуска. Машина принадлежала начальнику. Игорек никому не доверял раритетный руль.
— Что ты собираешься за мной прислать? Карету скорой помощи? Я скоро буду.
Аня вышла из такси за пятьдесят метров от здания, где агентство арендовало недорогое помещение, и с опаской приблизилась к знакомым дверям. Возле их скромного входа припарковались штук шесть разнокалиберных иномарок, водители которых сосредоточенно курили, рассматривая в деталях слегка подернутое дымкой, серое небо. У дверей держал оборону спецназ, а чуть дальше предприимчивые лоточники организовали передвижное кафе, где шесть амбалов с нашивками «секьюрити» восполняли силы горячим завтраком. Видать, схватка с Игорем Геннадьевичем была выматывающей и жестокой.
На нее посмотрели пристально и с неодобрением, но в парадное впустили.
На ходу расстегивая пальто, Аня вошла в офис и удивилась. Возле ее стола согнулся бледный Игорек, нервно пересматривая бумаги в нижнем ящике. На остальных двух столах и трех стульях сидели пять мужчин серьезной наружности. Еще пятеро мощных парней из личной охраны каждого «серьезного человека», поддерживали стены помещения, а то, как обрушатся подлые и накроют обломками хозяев с их миллионами. Целая толпа клиентов собралась, но грустные все какие-то.
Чувствуя себя не слишком уютно, она растерянно пошутила:
— Странно, что именно в нашем офисе решено организовать саммит членов «большой восьмерки».
В ответ гробовое молчание и красноречивые взгляды. Не выдержав прессинга, Аня поднесла ладонь к шее и схватилась за очередные бусы.
Ох, что тут началось! Незваные гости мертво вцепились в столы и стулья, охрана влипла в стены, а на улице посмертно взвыла сигнализация одновременно у двух машин. Наученные горьким опытом, все мужчины приковались наручниками к бесценным кейсам. Они были готовы лишиться рук, но не допустить авантюристку к документации холдингов и фирм.
—
— Бумаги? Ваши бумаги? Они ваши! Понимаете, вчера я перенервничала…
Она прошла в соседнюю комнату и вынесла оттуда две пластиковые папки и растрепанную стопку бумаг.
— Думала, Игорек и этот… Александрович уронили.
У одной из папок сразу отыскался хозяин, а с ворохом бумаг разбирались долго и тщательно. Тогда и начался подлинный кошмар: ругательства перемежались угрозами, запахло скандалом и разборками. Дело в том, что, будучи в расстройстве, Аня завизировала важные документы своей новой подписью, а изнанку особенно ценных бумаг украсила узором из кубиков и цветочков.
— Совсем чокнутая?! — орал худосочный господин, на чьих договорах она особенно расстаралась.
— Урою на два метра, — грозил лысый, тыкая толстым пальцем в заштрихованный цветочек.
— Аня не хотела вам навредить! — грудью встал на защиту Игорь Геннадьевич. — Она всего лишь влюбилась. А когда она влюбляется, начинаются неприятности.
— Беса гонишь?
— Мелкие неприятности. Люди страдают …немножко. Могут руку поломать или ногу. Конечно, отдельные личности спиваются, но это, извините не наша вина, а генетическая предрасположенность.
Аня согласно кивнула.
— Мужики, я вчера с горя пил, а с утра опохмелялся. Что у меня с генетикой?
— Не всегда, господа, не всегда. Вот с недвижимостью проблемы. Три года назад строили новый мост, взамен обрушившегося, да и пару-тройку домов восстанавливали после пожаров. Дорога железная однажды пострадала.
— Ведьма что ли?
— Н-нет. У Ани в родственниках числится Степан Разин. Пол-России перевернул, с огнем прошелся и ничего! Народ вспоминает атамана с любовью.
— Не надо про любовь, — автоматически попросила дальняя родственница атамана.
Ее секрет неожиданно выплыл наружу, а это ни разу не смешно. Один раз уже пришлось уехать из родного города, где ее тоже обвинили в колдовстве.
Речь Игоря Геннадьевича произвела впечатление.
— Залива-аешь, — протянул лысый. — Почему же ты сам, работая с ней, …сколько?
— Шесть лет.
— Во-от, работая с ней шесть лет, жив, здоров и не хромаешь?
— Мы нашли простое объяснение. У нас выработался иммунитет. Конечно, если попадешь в эпицентр, то можешь пострадать. Возьмем вчерашний день: клиенты банка лежали на полу, а я стоял. Иммунитет!
— Мутная контора!
— И Разина сюда приплели…
— Чушь собачья!
Народ роптал и боялся поверить в чудо.
— Я начинаю верить во всю эту чушь, — заявил посетитель, которого никто не заметил в пылу разборки.
Он был закован в черную кожу и держал в руках мотоциклетный шлем.
— Здорово, Димыч! — обрадовался лысый.
— Дмитрий Александрович, приветствую! — худосочный господин приподнял шляпу, лежащую на столе.
— Доброе утро, — пробормотала Аня и пожелала сию же минуту переместиться из офиса на вчерашнюю окраину.