Он рядом

Клевер Фора

— А теперь, вкратце, что случилось? — прошептал мне ухо, прикусывая мочку. Что же он делает? У меня от его ласки даже вся злоба на сестру ушла.

— Вкратце… — повернулась к мужчине и ткнулась лбом ему в грудь. — Ника помирилась со своим Сережей.

— А ты с этим не согласна, — констатировал Андриянов, поглаживая меня по спине.

— Шутишь? Конечно, не согласна, — проворчала в ответ.

— Один очень мудрый человек как-то сказал мне, что взрослые девочки имеют право строить свою жизнь так, как они захотят. Вот только никак вспомнить не могу, кто бы

это мог быть? — насмешливо произнес Стас и прижался губами к моей макушке.

Словно убаюкивая, он раскачивал меня из стороны в сторону, как маленькую девочку. Было так спокойно, что даже не хотелось возмущаться. Тем более, я действительно такое говорила. Может, он прав?

— У меня не получается это принять. Кто угодно, но только не он, — честно призналась.

— Теперь ты понимаешь, почему все твои родные и близкие хотели на тебя повлиять? Не дать совершить ошибку? Навязать свое мнение? У кого-то на лицо двойные стандарты. Еще недавно ты сама взорвалась из-за того же, помнишь? — продолжал бить по больному Стас. И ведь был абсолютно прав!

— Считаешь, нужно отойти в сторону?

— Если бы я после твоей истерики не сбавил темп, ты бы это восприняла в штыки и, скорее всего, возненавидела бы меня. Иногда стоит дать человеку возможность набить шишек. Это как с детьми. Чем больше ты запрещаешь, тем сильнее им хочется этот запрет нарушить. Также и здесь… Пока ты пытаешься навязать Нике свое мнение, она будет стоять на своем и только сильнее привязываться к этому Сереже.

— Опять твои штучки по дрессировке?

— Каждого человека можно правильно настроить при большом желании.

— Даже Лилию Арнольдовну? — ехидно поинтересовалась я.

— Нет. Там никакая дрессировка не поможет, — словно от зубной боли поморщился Стас. — И вообще, об этом потом. И мы, кажется, забыли про завтрак. Время уходит, — щелкнув меня по носу, Стас наклонился и, схватив со стола бутерброд, откусил сразу почти половину.

— Вкусно?

— Угму, — кивнул Андриянов и сел за стол.

Я разложила бутерброды по тарелкам и налила нам чай. Все это время раздумывала над словами мужчины и все больше убеждалась в их правильности. Как бы мне ни нравился Сергей, я не должна указывать сестре, быть с ним или нет. Уже высказала свое мнение об этом, а дальше уже Ника сама решит, что делать дальше.

— Знаешь, я поговорю с Никой. Я постараюсь… — тяжело вздохнула, не зная, как себя настроить.

— Верное решение, — кивнул Стас и сделал глоток из кружки, после чего положил ладонь на мою руку и слегка сжал. — Время все расставит по местам.

— Да.

— Как раз успеешь с ней поговорить после работы, когда будешь собирать вещи.

— Вещи?

— Да, вечером мы едем на дачу к близнецам. Забыла?

— Забыла, — обреченно вздохнула. Никуда ехать не хотелось. Настроение не то. Но обещания нужно выполнять.

Пока мы доедали завтрак, Ника так и продолжала сидеть в ванной. Мы с ней еще никогда так сильно не ругались. Обычно нас хватало минут на пять, а потом мы тут же мирились. Я чувствовала себя ужасно. Но, наверное, даже лучше, если у нас

обеих будет время, чтобы успокоиться.

* * *

— Так, о чем ты хотел поговорить? — спросила Стаса, когда мы выехали.

— О вчерашнем вечере. Ты же понимаешь, что проблему мы так и не решили? — строго произнес он.

— И что ты предлагаешь? Хочешь настоять на том, чтобы я уволилась? — напряглась, не желая общаться на эту тему. Я уже свое мнение сказала. Неужели он ничего не понял?

— Проблема не в твоем увольнении. Я уже понял, что ты этого делать не собираешься. Я говорю в общем. Нам нужно как-то договариваться, иначе долго мы так не протянем.

— Я знаю. Но…

— Рит, ты должна понять одну простую вещь — мне уже двадцать девять лет. У меня есть привычная манера общения, сложившиеся стереотипы, например, какими должны быть мои отношения. Я привык вести себя так, как веду. И полностью измениться, даже ради тебя, я уже не смогу.

— То есть, ты хочешь, чтобы я заглядывала тебе в рот и выполняла все твои требования, даже если считаю их неправильными? — пробурчала, чувствуя очередную волну протеста.

— Нет. Ты не поняла.

— Тогда объясни. Потому что пока все именно так и выглядит, — вырвалось немного резче, чем хотелось.

— Прекрати опять свои иголки выпускать. Я тебе не враг. Вот об этом я и хотел поговорить. Ты любое мое слово воспринимаешь слишком резко. Взрываешься по пустякам…

— То есть, моя работа — это пустяк?

— Боже, — Стас устало протер лоб рукой. — Хоть минуту ты можешь не искать в моих словах попытку подчинить тебя?

Эта фраза отрезвила. Я и сама не заметила, как вновь ушла в глухую оборону. Стало стыдно за свое упрямство и твердолобость. Ведь сама же решила, что нужно быть мягче и обсуждать спокойно все наши недопонимания.

— Прости. Я не знаю, почему так реагирую на все. Я…я постараюсь быть мягче, но и ты, пожалуйста, не дави на меня, — высказалась и погладила бедро Стаса, показывая, что готова идти на встречу.

— Это я и пытался донести, — его рука осторожно сжала мою ладонь. — Я готов меняться. Но не кардинально. Я готов слушать тебя, где-то идти на встречу, но!

— Можешь не продолжать, я поняла, — сникшим голосом протянула. Нелегко признавать собственные ошибки и чужую правоту. — Я тоже готова на компромисс. Я постараюсь, Стас. Честно. Только не уверена, что…

— Открой бардачок, — перебив меня, потребовал мужчина.

Я повиновалась и обнаружила там небольшую черную коробочку. Это что? Это же не то, что я думаю, верно? Стас не мог…или мог?

— Да-да, это тебе, открывай.

Открывай. Да я даже в руки боялась взять эту коробочку. Смотрела на нее, будто в ней ядовитая змея спряталась. Сглотнув, все же схватила подарок и открыла, пока не передумала. Увидев, что внутри, с облегчением выдохнула. Кажется, слишком громко.

— Знаешь, а я ведь могу и обидеться. Так боишься стать моей женой? — притворно-обиженным тоном спросил Андриянов. Лишь озорные огоньки в глазах выдавали его шаловливое настроение.