Он тебя не любит(?)
Шрифт:
Только об одном она имеет право знать, хотя скажет ли он правду?
— Макар! — он обернулся. — Алена знала, что в шампанском?
Помолчал, а потом сказал, отворачиваясь:
— Спроси у нее сама. Спокойной ночи, Эва, — и ушел.
Теперь перед Эвой встала важная задача — не позволить себе скатиться в опасную яму нытья по поводу Мака. Эвангелина старательно убеждала себя, что в ее жизни он — случайность, коротенькая даже не лав-стори, а секс-стори, прошло несколько дней, и ей уже не верилось, что у них что-то было.
Надо
— Эва, подожди! — Эва увидела бегущую от стоянки сестру, и почему-то представила, как та спотыкается и летит на асфальт, желательно, лицом вниз…
Она не то, чтобы устыдилась своих мыслей, просто понимала, что это уровень детского сада, а вот развернуться и пойти по своим делам вполне допустимо, так что развернулась и пошла к троллейбусной остановке.
— Да погоди же ты! — Алена все-таки догнала ее и схватила за руку. — Давай поговорим.
— Давай, — тут же согласилась Эва и спросила: — Скажи, что подмешал мне в шампанское Руслан?
— Ты знаешь? — опешила та, но быстро сориентировалась. — Эвка, я не в курсе, правда, но он клялся, что там что-то легкое, просто адреналин поднять, ну прости. Хочешь, Руслан тоже извинится? Мы как лучше хотели, тебе ведь понравился Макар, вот и решили, если ты будешь немного раскованнее, у вас может получится. Мак он такой, не любит когда девушка никакая, ему характерные нравятся. Кто же знал, что он выпьет твое шампанское и вырубится?
Эва даже рот от удивления приоткрыла. Вырубится? Они думают, что у них ничего не было, значит Макар не сказал? И о том, что домой к ней потом приезжал не сказал? Щеки тут же вспыхнули и загорелись, тут бы порадоваться, но скорее всего, Мак не стал ничего говорить не для того, чтобы пощадить ее самолюбие, а от того, что ему нечем хвастаться. Это не та победа, которой гордятся и трубят на каждом шагу, Эва уж точно в его коллекции не самый желанный трофей.
— Папа плешь проел, — донеслось как сквозь вату, и Эва вспомнила об Алене. Вслушалась, та жаловалась на отца, что он урезал финансирование, — кстати, они в воскресенье тебя на ужин приглашали.
Значит, снова кому-то надо пустить пыль в глаза. Но предвыборная кампания давно позади, может, получится отвертеться? Эва смотрела на сестру, хотя, какая она ей сестра? У них не было никакого общего прошлого. Так, знакомая, не самая близкая причем. А следом пришла неожиданная мысль, что если бы не Алена, они с Макаром нигде никогда бы не пересеклись, выходит, Эва должна быть ей благодарна…
— Ты меня простила? Ну не обижайся, если отец узнает, мне тогда точно абзац, — не отставала Алена, и тут Эву осенило, их недавний разговор до сих пор не давал покоя, бередил душу и ум.
— Хорошо, я тебя прощаю. Если пришлешь мне фото, где вы с семьей на пляже или где-нибудь в аквапарке. Мне все равно, когда это было, можно там, где ты маленькая.
— Конечно, — Алена вздохнула с таким облегчением и так явно обрадовалась, что Эва чуть не рассмеялась.
Алена прислала фото в тот же день, и Эва несколько минут собиралась с духом, чтобы его открыть. Предчувствия подтвердились, она долго и задумчиво рассматривала увеличенное фото на экране, а потом вызвала такси.
— Здравствуй, Эва, — Наталья Георгиевна лично встретила ее на пороге дома, — Петра Станиславовича нет, он недавно уехал.
Вид у нее был, как всегда, недовольный, наверняка решила, что Эва приехала просить деньги. Она всегда так думала, хоть Эва никогда не просила. Впрочем, если по справедливости, то Наталья Георгиевна стала намного лучше относится к ней, когда она съехала.
— Я не к Петру Станиславовичу, я к вам.
Наталья Георгиевна слегка прикусила нижнюю губу, а потом кивнула, приглашая идти следом.
— Хорошо, пойдем.
Они прошли в гостиную, Эва нетерпеливо отказалась от чая и от кофе тоже, а затем повернулась к хозяйке дома.
— Я не сразу поняла, почему вы так отнеслись к моему появлению в вашем доме. Простите, мне следовало объясниться раньше.
— Что ты делаешь, Эва? — изумленно взметнулись аккуратно прорисованные и прокрашенные брови, а Эва тем временем расстегнула пуговицы на блузке и отвернула ворот.
Глава 7
С левой стороны, вниз от плеча и выше от груди отчетливо виднелось светло-коричневое родимое пятно, по форме напоминающее перевернутую каплю. С одной стороны его края были будто срезаны, с другой заканчивались криво очерченной бахромой. Эва очень стеснялась его, собственно, из-за этого пятна она не рисковала сближаться с парнями. Казалась себе меченой, глупая, Макар вот даже внимания не обратил, скорее всего, не заметил…
— Когда мама заболела, она рассказала мне, — Эва говорила тихо, но в комнате стояла такая тишина, что было бы слышно, даже если бы она говорила шепотом, — у моего отца было похожее и тоже с левой стороны. Ей не было причин врать, она уже знала, что… — Эва сглотнула и продолжила: — Я не знаю, кто мой отец и как его зовут, они с мамой были знакомы недолго, и то имя, которым он назвался, не настоящее. Но я уверена в одном, это не Петр Станиславович. Я видела ваши семейные фотографии на пляже, я не незаконнорожденная дочь вашего мужа. Вам не за что на нас обижаться, Наталья Георгиевна.
Бессонова резко встала и отошла к окну, повернувшись к Эве спиной. Постояла так совсем недолго, а потом заговорила:
— Он любил твою мать, Эвангелина. Хоть они и были двоюродными, его это не останавливало, да и правильно, раньше брак между кузенами считался вполне возможным. Твоя мать была очень красива, ты похожа на нее, поэтому, когда я тебя увидела… — она замолчала.
— Но мама была старше! — потрясенно проговорила Эва. — Вы уверены?
Наталья Георгиевна хмыкнула, и это получилось у нее неожиданно по-юношески, Эва снова испытала чувство близкое к шоку.