Он украл мои сны
Шрифт:
Вершины гор золотил закат. Буро-кровавые полосы стремительно ниспадали с неба, то с разлета проваливаясь в расселины скал, то вздымаясь на багряных гребнях. Оранжево-синие отблески осыпали заросли кизила, тянувшиеся по откосу, отражались рябью в изгибах реки у огромных валунов.
– Вот они какие, наши дела! – прислушиваясь к шелестам уходящего дня, сказал Андрей, и беглым взглядом окинул темнеющее небо.
Они с Таней стояли на краю гребня, а на другой стороне ущелья, в базальтовых отблесках, гордо вздымалась гигантская розовато-бурая скала. Её вершина терялась на орлиной высоте в зелёно-красных дымах. Прекраснейшая декорация к единственной и самой лучшей пьесе, которую могло
– Андрей, мой любимый Андрей!
Она никак не могла поймать его настроение. Способность ускользать у него потрясающая, и если он наконец добился того, чего хотел – ускользнул в тихое местечко, где можно заниматься безумным, страстным сексом, то теперь ему захотелось в тайное темное место, о котором никому неизвестно, в котором можно отдохнуть от мира.
Она с властной нежностью встряхнула Андрея:
– Я, конечно, понимаю, что у тебя сложности, главная из которых – твоя абулия, но ты должен принять решение здесь и сейчас, потому что мои биологические часы тикают и утраченного времени не вернуть.
– Да, мы это обсуждали, – ответил он немного отстранённо.
– Ну, и что ты решил?
Его взгляд метнулся и встретил серо-зеленые глаза Тани. Теплая волна согрела сердце, чуть порозовели холодные щеки, губы дрогнули. Он промолчал.
Но под давлением её настойчивого взгляда сказал, что в июне… максимум к июлю будет готов снова приехать с ней сюда, в Абхазию, и решить вопрос с приобретением участка с домом. Василий заряжен, подыскивает оптимальный вариант и поможет с обустройством. И такой уверенностью дышали слова Андрея, что Таня вдруг почувствовала себя горянкой, повелительницей ветров. Повеселев, она жарко расцеловала его.
В ущелье сгущался синий сумрак и грозные вершины гор начинали терять очертания. Зыбкий сине-розовый туман, скользя над искрящейся вечной белизной вершиной, сползал в дымящиеся глубины, торопясь укрыться под крылом надвигающейся ночи.
Темнота наступила сразу, будто упала опрокинутой чашей. Поспешно зажглись на черном куполе звёзды. И тут такая тишина охватила землю, словно погрузила в объятия мертвого сна.
Мягко, словно бархат, легла на притаившуюся землю теплая ночь. Андрей сосредоточенно смотрел в тёмные глаза этой ночи.
С каждым днём всё тягостнее становилось его пребывание на отдыхе. Он нервничал по поводу того, как будет объясняться с женой и с компаньонами. Но чем сильнее Таня раздражала его днём, тем с большим исступлением он набрасывался на неё по ночам. Она с не меньшей страстью сжимала его в своих объятьях, впиваясь ногтями в его тело, царапаясь и кусаясь, как дикая кошка. Казалось, они жаждали налюбиться на всю оставшуюся жизнь. Шаловливая луна освещала то, без чего не может быть это…
Но куда бежит улыбчивая ночь? Почему не задержит ласковый покров над счастливыми? Не успели всех нежных слов сказать, а уже из-за горы щурится солнце, вместе с лучами посылая утомление неутомимым.
Глава 98
Белые облака бороздили синь, сдавленную мрачными утесами, и приставали к вершинам, словно сказочные корабли. С крутых отрогов сползал блестящий золотистый туман, точно волна волос. В истоме дремали деревья. Казалось, что это не горный лес, а изумрудный бархат, обволакивая горы, спускается в долину. Шумно бежала река, оставляя на отшлифованных камнях пену, мгновенно исчезавшую.
Андрей вёл сияющую весенним солнцем Таню вдоль горной речки. Они прошли от бурливого порога вдоль реки
На всю округу это было единственное место, где можно на машине спуститься к воде. И Василий привёз компанию на своей рабочей машине, Газели, именно сюда – куда когда-то приезжали Андрей с Катей.
Помимо гостей – Андрея и Тани, Василий взял на природу жену с сыном и своего родственника Гиви с женой и двумя детьми. Мужчины, разложив раскладной стол и стулья, занялись костром, женщины стали выкладывать закуски и накрывать на стол. Таня, словно примеряя роль матери, с преувеличенной заботливостью возилась с сыном Василия, двухлетним Гурамом – переменила одежду и покормила фруктовым пюре.
К тому моменту, когда, пополдничав, все переоделись для купания и собрались идти вброд на тот берег, к затону, на речке произошло ЧП. Откуда-то из низовья приехал военный грузовик (местами он ехал прямо по воде – мелководье, к тому же русло не песчаное, а каменистое), и, разворачиваясь на противоположном берегу, стал сдавать задом. Очевидно, водитель думал, что в затоне так же неглубоко, как и в реке. Но просчитался – на расстоянии метра от берега глубина была больше двух метров. Секунда – и грузовик весь ушёл под воду, над которой осталась одна лишь кабина и капот. Водителя и пассажира, кажется, это только обрадовало – с проворством обезьян они вылезли через окна, каждый со своей стороны, забрались на кабину и с дикими воплями сиганули в воду. Вынырнув, снова забрались на кабину и занырнули снова. Их купание сопровождалось громкими криками и площадной бранью, так что Василий был вынужден сначала прикрикнуть на них, и, поскольку реакции не последовало, то пойти к ним и сделать строгое внушение вести себя тише. Парни, оба пьяные, всё же послушались – а кто бы не послушался отслужившего в Афгане майора?! Напрыгавшись, они стали совещаться, что же делать с машиной. Надо идти пешком звать подмогу. Один из них пришёл к Василию, повинился и попросил подбросить до военной части, но тот отказал. И тогда парни, забрав из кабины затонувшего грузовика одежду, уныло побрели вниз по течению туда, откуда так весело приехали.
Отдыхающие печально разглядывали затон – каких-то полчаса назад это было такое милое озерцо с прозрачной водой! А что теперь? Этот грязный грузовик, из которого вытекает мазут, бензин, и еще черт знает что!
Василий остался следить за костром, остальные отправились вверх по течению искать место для купания. Там, где остановились, купаться было невозможно: отмель, а за ней стремительно несущиеся потоки ледяной воды.
Пройдя с полкилометра, нашли относительно спокойное место. Здесь начинались пороги, и на участке перед водопадом оказался небольшой затончик, в котором можно было поплавать. Но это место было проточным, вода в нём не прогревалась, поэтому долго находиться в ней могли только самые закаленные. Детям пришлось сидеть на берегу. Им разрешили только помочить ножки на отмели.
Взрослые устроились в тени деревьев, подпиравших, как столбы, синий купол неба, между которыми проносились ласточки, отражаясь в чистой, словно хрусталь, ключевой воде.
Когда вернулись к костру, шашлык был уже почти готов. Плыл клубами дым. Дурманил запах перца, вина, сала. Таня устроилась за столом, Андрей подошёл к Василию, хлопотавшему возле импровизированного мангала из камней. Он уже изрядно выпил, ему захотелось высказать сердце, и, переворачивая шампуры, разрезая мясо, проверяя его на готовность, он заговорил с единственным своим собеседником, Андреем: