Он вне закона

Джокер Ольга

— Какими бы ни были твои мысли, я не позволю тебе сделать ошибку, Нина.

Мне хочется злобно фыркнуть и нагрубить ей в ответ, но почему-то вместо этого по щекам начинают непроизвольно катиться слёзы. Я сажусь на кровать и закрываю ладонями лицо. Все три года, что мама пьет, я боялась, что моя жизнь превратится в такую же — неблагополучную и идущую ко дну. Но что ждёт моего ребёнка с такой матерью, как я? Бедность? Нищета? Смогу ли я заработать достаточно денег для того, чтобы мой малыш ни в чём не нуждался?

— Ну-ну, тише, Нина… — мать осторожно приобнимает меня

за плечи и начинает поглаживать по спине. — Что-нибудь придумаем, не плачь. Только не натвори глупостей.

— Что придумаем? Мам, ну что мы можем придумать? — кричу, упираясь лбом в её плечо. — Ты свою жизнь проконтролировать не можешь, а говоришь обо мне и ребёнке.

— Я изменюсь, поверь мне. Директор магазина сказал, что если я буду вести себя прилично, то он отправит меня работать в кондитерский отдел на Суворова. Там и график щадящий, и зарплата выше. Справимся, вот увидишь.

Она обнимает меня крепче, гладит по волосам, а потом вытирает слёзы, которые никак не желают останавливаться. Удивительно, ведь мы с мамой никогда не были близки. Я всегда была папиной дочкой и всю ласку получала исключительно от него. Сейчас я даже и вспомнить не могу, когда мать хотя бы раз в жизни меня обнимала? Когда утешала? Когда подбадривала? Но сейчас её слова необходимы мне, словно воздух. В какой-то момент хочется наивно поверить каждому сказанному слову. Вдруг она и правда изменится? Что если собственный внук или внучка заставит её заново приобрести утраченный смысл жизни? Я ведь не уверена в том, что Андрею нужен этот ребёнок. Я не уверена в том, что вообще ему когда-нибудь о нём расскажу.

— Первый аборт, знаешь, чем грозит? — спрашивает мама тоном знатока. — Жуткими осложнениями и бесплодием. У меня на кассе Клава работает… Помнишь, я рассказывала тебе про неё?

— Помню, — шмыгаю носом и высвобождаюсь из её объятий.

— Её старшая дочь — заведующая женской консультацией в поликлинике. Как раз по месту нашей прописки. Давай я попрошу у неё номер и вместе сходим на осмотр?

— Я уже была на осмотре.

Резко поднимаюсь с кровати и направляюсь в ванную комнату, вспоминая, как Вера Альбертовна показывала на экране аппарата УЗИ крошечную точку. Внутри меня живёт и развивается мой ребёнок. И если посмотреть правде в глаза, я вряд ли решусь когда-нибудь его убить, несмотря на все трудности, что ждут меня впереди.

***

Следующие несколько дней я разрываюсь между работой и учёбой. Как назло, задавать на дом стали больше, а смены в ресторане выматывают донельзя. Радуют только чаевые, которые я старательно откладываю на чёрный день. Знаю, что через восемь месяцев придёт тот самый момент, когда они станут жизненно необходимыми.

Самочувствие у меня отличное. После работы только ноги болят, но они и без беременности болели. Каждое утро я смотрюсь на себя в зеркало, разглядываю пока ещё плоский живот и никак не могу примерить на себя роль матери. Что будет, когда о моём положении узнают на работе? Что будет с университетом, смогу ли я ходить на занятия, даже если переведусь на свободный график? Этого я не знаю, но почему-то

отчаянно хочу верить матери в том, что она исправится и поможет.

После изматывающей субботней смены мне звонит Лерка и напоминает о том, что сегодня мы идем на день рождения Алины. Я незаметно шуршу в кармане несколькими новенькими купюрами и мысленно с ними прощаюсь.

«Ауди» Лерки останавливается у центрального входа в ресторан спустя десять минут после разговора. Подруга выбирается из автомобиля и бросается меня обнимать, хотя виделись мы с ней буквально вчера. Лерка просто слишком импульсивная, а ещё обожает обниматься и целоваться и, если действительно по кому-то соскучилась, обязательно покажет это так, как умеет.

Мы трогаем с места и быстро катим по городу в сторону центра. Там находится элитный клуб под названием «Красный бархат». Открылся он недавно, но в сети только и разговоров о нём. На входе стоит охрана и впускает строго по фамилиям и предъявленным документам. Сегодня у них закрытая вечеринка, ведь Алина арендовала помещение целиком.

— С Днём рождения! — выкрикивает Лера и обнимает встречающую на входе именинницу.

На Алине роскошное золотистое платье и украшения под цвет, а гладкие волосы уложены крупной волной. Она выглядит дорого и богато. Так как и полагается дочери крупного чиновника.

— Спасибо, родная! — Алина принимает яркий бумажный пакет и ставит его на стол к остальным подаркам.

— Это от нас с Ниной! — Лерка старательно удерживает меня за запястье, чтобы не смела рыпаться и дарить заработанные деньги.

— Ох, только сейчас заметила, что это Картье. Огромное вам спасибо, девочки! Развлекайтесь и ни в чём себе не отказывайте!

Мне неловко от этого поступка, но подруга не даёт мне времени на раздумье, а тянет в зал, где собралось около сотни гостей. Разноцветные мигающие прожекторы слепят глаза, а музыка врывается в ушные раковины и заставляет задрожать в такт все внутренние органы.

К счастью, Лера выбирает место поспокойнее. Уверенно ведёт меня на второй этаж, где за столиком сидит Денис Мельников со своими друзьями.

— Присмотрись к Косте. Зачётный парень, — шепчет Лерка, усаживая меня рядом.

Костей оказывается двадцатидвухлетний диджей такой же яркой внешности, как и Денис. Только вместо дредов его волосы выкрашены в разноцветные пряди, а в ушах — «тоннели» размером с крупную монету.

— Как он тебе? — спрашивает Лерка, когда парни выходят подышать свежим воздухом.

Хочется ответить, что в сравнении с её отцом никак. Вообще никак. Кажется, что с той ночи меня вообще перестали интересовать парни-одногодки. Они выглядят слишком юными и не такими мужественными, да и в общем не дотягивают по всем параметрам…

— Я не хочу ни с кем знакомиться. Помнишь, что я пришла сюда только потому, чтобы тебе не было скучно?

— Помню, конечно. И спасибо тебе за это, Нинуль, — Лерка обнимает меня за шею и смачно целует в щёку. — Вот только звала я тебя сюда, чтобы ты в первую очередь расслабилась и забыла о своем единственном мужчине, потому что на нём свет клином не сошёлся.