Он. Перерождение

Шаланда Илья

Атмосфера накалялась. Видя безвыходность положения, присутствующие в зале просто наблюдали ща происходящим. Они радовались, что пришли не за ними, что не они теперь находятся на месте судьи. Им хотелось узнать: что же будет дальше, какое наказание ждет эту женщину. И Он не заставил их долго ждать.

— Пожалуйста, у меня дети.

— Я знаю. Но ведь и у сегодняшнего подсудимого есть дети, а вы вынесли их отцу смертный приговор. А тысячи дел до этого. Сколько семей вы оставили без денег из-за непомерных штрафов? Но не бойтесь, возможно, вы

не умрете.

Судейский постамент пропал, а вместо него появился стол с пистолетом.

— В нем одна пуля. И вам придется принять тяжелая решение.

Напротив стола появились два мальчика лет десяти.

— Марк, Гена? — спросила судья.

— Все верно, — ответил Он. — это Ваши сыновья. И вот мой приговор, но не такой без вариативный как ваш. Я дам вам выбор: убейте одного из сыновей, чтобы жил другой. Убьете себя — умрут оба ваших творения. Через пять минут не убьете никого — умрут оба. Так мой вам вопрос: кто сегодня вернутся вместе с вами домой? Марк или Гена?

Зал в ужасе вздохнул.

— Не надо. Дети здесь не виноваты. — крикнул Виктор. — Зачем наказывать их?

— Не забываете, она хотела убить вас сегодня.

— Она, но не они.

— Наказание должны быть соразмерным. Здесь я судья.

— Но я не согласен! Это мой приговор. Пусть лучше меня казнят, но не трогайте детей.

— А что станет с вашими детьми? Думаете, от вашей семьи отстанут? Да ваша жена не сможет даже работу найти с таким клеймом. Это еще раз доказывает мою правоту. Она бы не пожертвовала собой ради ваших детей. — Он указал на судью. — Только поистине добрый человек способен на такой самоотверженный шаг.

У Виктора пропал рот, а сам он словно примагнитился к стулу, на котором сидел.

— Простите, Виктор. Но вы мешаете свершению правосудия.

Он посмотрел на судью.

— Поторопитесь. Время уходит. И не советую тратить пулю на меня. Не получится, а тогда придется убивать своего ребенка голыми руками, если, конечно, захотите сохранить кого-то из них.

— Нет, я не могу! Мои мальчики…

— Приговор вынесен, обжалованию не подлежит.

Этой фразой Он поставил точку и просто сел на пол, ожидая действий судьи.

— Я не смогу, пожалуйста, убейте лучше меня.

Он не отвечал. Бедная мать, которую заставляют сделать поистине ужасный выбор, бросилась к коленям этого дьявола.

— Пожалуйста… Пожалуйста!

Его ответом лишь был материализованный таймер, показывающий обратный отсчет.

— Заберите меня! Не трогайте моих детей! У них вся жизнь еще впереди! Пожалуйста! Я ошиблась! Сделала много плохого! Признаю! Но я исправлюсь! Мои мальчики! Они не виноваты!

Он снова ответил лишь действием. Теперь она стояла напротив своих мальчиков, держа в руках пистолет.

— Мама, мне страшно… — сказал один из мальчиков.

— Не бойся, Марк, мама спасет вас. — сквозь слезы сказала судья.

— Ты убьешь нас? — спросил второй сын.

— Нет, вы что. Я же ваша мама.

— Но мы тогда умрем вдвоем. — сказал Марк.

—

Никто не умрет, дядя просто так шутит. Все будет хорошо.

Если бы в Его силах было читать мысли людей, то Он бы увидел весь тот хаос, творящийся в голове матери, которой приказали убить своего ребенка невозможно описать. Она всеми силами противилась. Сама мысль, чтобы начать размышлять о том, кого оставить в живых, была дикой. И лишь таймер, висящий на стене, и показывающий уже чуть менее трех минут, возвращал к действительности. Нереальность ситуации мешала принять решение. Казалось, что все это сон, игра воображения. А может просто сошла с ума. Но вот, пистолет в руках, дети стоят напротив, а за всем наблюдает дьявол, сидя на полу.

Она ущипнула себя, цепляясь за последнюю возможность доказательства нереальности ситуации. Но пришла только боль, а ушло только время.

Был еще один порыв, который очень сложно подавлялся: желание выстрелить себе в лоб, дабы не принимать это зверское решение. Но, если Он действительно не шутит, то так ее оба мальчика умрут. Она спасет свою душу, но лишит детей будущего.

— Мама. Осталось две минуты. — сказал Гена.

— Выбери меня, — сказал Марк. — Я не против. Пусть Гена живет, только заботиться о коте.

— Ах, мой мальчик. Ты что, я не буду никого выбирать. Вы должны жить вдвоем.

— Но если ты не выберешь, то умрем мы вдвоем. Пожалуйста, мама. Тебе нужно принять это решение. Я готов пожертвовать собой.

Она разрыдалась, а вместе с ней и половина присутствующих в зале.

— Никого она не выберет. — сказал Гена. — Она смелая только там, когда ее это не касается. Это не садить невинных людей, здесь нужно запятнать свои руки в крови.

— Гена… — прошептала судья. — Что ты говоришь такое… Неужели все из-за того случая. Мы же уже говорили об этом.

— О чем? О том, как ты засадила невинных? Ее мать была невиновна! Ты разрушила ее семью и нашу любовь.

— Тебе было всего шесть лет, какая любовь?

— Самая обычная. Хотя, о чем я, тебе не знакомо такое чувство. Ты в курсе, что ее отец через пару месяцев повесился, не выдержав тех ужасов, которые происходили с его женой? А знаешь, где теперь Марта? В детском доме! Замкнутая, разбитая, одинокая. И все, из-за кого? Из-за моей матери! А кого она винит? Меня! За то, что не помешал тебе.

— Я делала это ради вас…

— Не ври, ты делала это для себя. Осталась минута. Делай выбор. Прикончи меня, как и многих людей, которые тебе неудобны. Не разыгрывай комедию. Это Марк у нас пай-мальчик. С ним удобно, всегда поддержит, никогда не осудит. А я, словно, заноза в одном месте. Думаешь, я не знаю, что вы решили сплавить меня в кадетское училище, расположенное за городом в лесу. Лучше убей меня. Не буду ни я страдать, ни ты.

— Я не могу, я люблю вас всех. Не зависимо от ваших характеров. С тобой непросто, Гена, но это не значит, что я хочу от тебя избавиться. Мы подумали, что лагере тебе будет лучше.