Он
Шрифт:
Мне не было видно того, кто так напугал людей. Я только услышал утробный вой, смешанный с рёвом, от которого люди сначала замерли, а потом с остервенением начали вырываться наружу, и в какой-то момент пробку из людских тел прорвало. Через десяток секунд зал опустел. Повсюду, в крошках из стекла,
Вот сейчас мне стало по-настоящему жутко. Я пробежал под Мостом Согласия и скользнул по склону в декоративную реку под самой стеной. Сегодня река была без воды. Только когда я оказался на дне, я отчетливо понял, что по гладкому граниту мне из реки обратно не выбраться. Я огляделся и с облегчением увидел путь к спасению — по стене до самого выхода взбирался старый кряжистый плющ. Я начал отползать к нему, и тут услышал скрип отрывающейся железной двери. В проёме, которого я раньше не замечал появилась мужская фигура. Я узнал его. Это был самый близкий друг и телохранитель, верный друг детства, храбрый и неустрашимый воин, который жизнь положит за Него. Это был Паж. Он стоял и высматривал возможные угрозы, он готовил выход для Него. Паж нырнул в проём и через мгновенье вытащил на плече Его. Он был обессилен, все Его тело было покрыто тонкой пленкой похожей на плаценту, с Него стекала слизь, Он не мог стоять на ногах, у Него слиплись волосы и затянуло шрамами глаза.
Он перерождался. Он перестал быть Человеком. Он стал выше. И теперь ему ничего было не нужно. И никто был не нужен.
Мне пора было уходить. Нужно выбираться отсюда. Я осторожно схватился за плющ и начал взбираться наверх. Паж услышал меня. Резко
Я бежал на четвереньках по зеленому ковру из плюща, а за мной со страшным рёвом неслась Мама. Омерзительной каплей по мне ударила слизь, я чуть не свалился. Она плюнула в меня.
Я рвался к выходу. Ей ничего не стоило меня догнать, но она держала меня на почтительной дистанции, просто загоняя к выходу. И как только я вырвался наружу, стеклянные двери за мной захлопнулись, погоня прекратилась. Они выгнали меня.
Я, не оборачиваясь, побрел в сторону Города. На холме среди подстриженных деревьев стояла беседка из толстого моренного бруса. Я вошел в нее и обессилено сел на скамейку. Я стал стирать с себя слизь, сгребал ее ладонью и сталкивал вдоль руки вниз и слизь тяжелыми каплями шлепала по плитке.
Теперь мы сами по себе. Земля ему тоже не нужна.
К беседке, боком, склонив голову как собака перед вожаком, подкрался «очкарик». Он подсел ко мне и тихо проговорил, старясь не разозлить меня: «Вы выжили. Как? Научите нас, Учитель!» Я молчал. Потом я встал и пошел по ступеням широкой лестницы вниз. Я услышал топот за спиной. За мной шли женщины, старики, мужчины, дети. Между них протискивался «очкарик» и раздавал всем Цветные Плащаницы с прорезью для головы, люди одевали их и устремляли благостные взгляды ко мне.