Она будет жить с нами
Шрифт:
– Собиралась купить билет и уехать. Не хочу мешать твоему новому семейному счастью, - как я ни старалась, а сдержаться и не уколоть не получилось.
Эд насупился, как призовой бык, готовый поднять на острые рога зазевавшегося тореадора.
– Ты - моя семья, - сделав ударение на «ты» уже далеким от шуток голосом, заявил он.
– А как же Карина? Она тогда кто?
Я совсем не хотела развивать эту унизительную тему, особенно здесь, в окружении такого количества посторонних людей, но вопросы жгли мне
– Карина теперь тоже, - очень терпеливо, с чувством, с толком, с расстановкой, так, словно я малость умственно отсталая, пояснил Эдик.
В горле снова встал ком размером с тунгусский метеорит. К глазам подступили слезы. Это был какой-то нескончаемый кошмар. И я не знала, как его пережить.
– Ты сам-то себя слышишь, Эд?
– почти умоляя, прошептала я, в каком-то отчаянном порыве схватив его за руку.
– Что ты сделал с нами?! Я ведь так тебя любила!
– Что значит, любила?!
– Он буквально взорвался от плохо контролируемых возмущения и злости.
– Я устал от твоих детских выходок! Ты что, в самом деле считала, что сможешь от меня убежать?
Как-то враз я вдруг поняла, что не могу на него больше даже смотреть.
– Отпусти меня, - уставившись глазами куда-то в пол, попросила едва слышно.
– Не говори глупостей, ты моя законная жена. Твое место рядом со мной. И точка. Это понятно?
Я молчала.
– Понятно?
– начиная сатанеть, переспросил Эд.
Пришлось мотнуть головой. К счастью, этого хватило, чтобы муж поутих.
– Вставай, - сказа он, поднимаясь.
– Поедем домой. Карина сварила борщ.
Меня чуть не вырвало.
Как мы дошли до машины, припаркованной на стоянке для спецслужб, я запомнила плохо. Сама поездка тоже прошла словно в тумане, и лишь увидев, как за окном промелькнул парк, находящийся в пяти минутах от нашей с Эдом квартиры, я вдруг пришла в себя, вырвавшись из тумана спасительного отупения. Я бы пребывала в нем и дальше, если бы не нужда прояснить еще кое-что. Вести же подобные беседы при любовнице Эда - ситуация, которая для меня была несовместима с жизнью.
– Ты что, посадишь меня теперь под замок?
– А нужно?
– Эдик снова лучился самодовольством, видимо, предвкушая грядущее воссоединение.
– Нет, не нужно. Но я уже плохо понимаю, что у тебя на уме.
– Не будешь делать глупостей, продолжишь жить как привыкла, - выруливая во двор, тоном щедрого папочки обрадовал муж.
– Значит, я и на работу смогу ходить?
– Сможешь. Но так и знай, я не в восторге. Правильнее было бы перестать заниматься ерундой. Теперь и дома забот прибавится.
– Ты же не ждешь, что я буду обслуживать твою беременную любовницу?
– понимая, что снова ступаю на хрупкую почву, спросила как можно более деловым ровным тоном.
Хотя
– Нет, конечно. Карина не инвалид. Она прекрасно позаботится о себе и моем сына сама. Я лишь жду, что ты не станешь накалять обстановку и совершать опрометчивых поступков.
– Это например каких? Не рисовать в календаре крестиков, когда ты будешь уходить спать в ее постель?
Эд въехал на подземный паркинг, остановил машину и заглушил двигатель.
– Если у нас в постели все будет в порядке, то ходить к Карине у меня никакой нужды не будет, - вынув ключи из замка зажигания и наконец встретившись со мною взглядом, на полном серьезе выдал он.
– Ты что, действительно рассчитываешь, что после всего случившегося я буду с тобой спать?
– сдержаться и не позволить нервным ноткам прозвучать в голосе, не удалось.
– Конечно, будешь, - не допуская и капли сомнения, чуть ли не посмеиваясь, ответил муж.
В лифт я входила, не чувствуя под собой ног. Открывающиеся перспективы с каждой секундой становились все омерзительнее и неприглядней. Мало того, что меня удерживали насильно, так по всей видимости, еще и собирались принуждать к близости. Каждый раз, когда я думала, что ситуация хуже быть уже не может, она брала и становилась еще более ужасной.
Лифт загудел и замер, достигнув нужного этажа. С характерным звуком дверцы плавно разъехались в стороны и я вновь оказалась на пороге того кошмара, который, казалось, уже не кончится никогда.
Обыденность, с которой мы вошли в квартиру, и которая сквозила в каждом жесте и движении Эдика и Карины, казалась настолько уродливой, что чувство тошноты, то и дело подкатывающее к горлу, не отступало.
Мы просто разделись в прихожей, Эд просто перекинулся парой слов с Кариной, на лице которой было выражение из разряда «ну, я же говорила!», а после, когда я метнулась в спальню, муж вошел следом за мной.
Я застыла немой статуей, так и не дойдя до шкафа, из которого собиралась взять вещи, чтобы переодеться. Почувствовала руки мужа на своих плечах и едва сдержалась, чтобы не попытаться их с себя скинуть.
– Умничка. Сейчас мы поужинаем, а потом ляжем спать, - сказал Эдик, целуя меня в затылок.
– А завтра уже пойдешь на свою работу. И надеюсь, ты понимаешь, что это своего рода награда.
Я машинально кивнула.
– Понимаю.
Сама же мысленно уговаривала себя: «Держись, Уля… тебе придется сыграть эту роль, потому что только так сможешь обрести путь к свободе».
– Хорошо, давай - переодевайся и мы будем ждать тебя на кухне.
Он меня оставил, как будто чувствовал - еще немного, и меня накроет. Я сорвусь, сделаю то, что навредит мне еще больше. Хотя, казалось бы, куда дальше?