Она из тех, кто любит вещи, но терпеть не может людей

Ахметшин Дмитрий

– И что выиграл?
– спросила Варя. Кончик её носа зудел от любопытства.

– Поцелуй прекрасной дамы, что же ещё, - сказал старик, покачав головой.
– Во все времена парни были полны самых безумных идей ради сущей малости - касания губами о губы.

– И вы всё это видите?

– Не глазами. Скорее, чувствую. Картинка возникает в моей голове, как слайд.

–

Расскажите ещё что-нибудь, - попросила Варя. Ноги затекли, и она вытянула их, больше не замечая, что к джинсам пристаёт пыль.

Павел Артёмович потёр брови - на пальцах остались мокрые следы. Очки сползли на нос.

– Вообще-то тебе пора. Я пока держусь, но это всё труднее. Зубы ноют; между ними будто искры проскакивают.

Девушка переполошилась.

– Что же вы сразу не сказали? Значит, вам больно даже когда мы друг от друга так далеко?.. Я уже ухожу.

– Не сказал, потому что шанс поговорить с живым человеком по душам мне выпадает не так часто. Я бы угостил тебя чаем, но боюсь, ещё пять минут, и моя голова взорвётся как тыква.

– Если вы не врёте и всё это было на самом деле - у вас дар, - серьёзно сказала Варя.
– Хотела бы я обладать чем-то отдалённо похожим.

– Нет, девочка, тебе это не нужно. Все эти люди давно отжили своё. Их история застыла в куске янтаря. Вокруг тебя столько живых сердец! Почему ты их игнорируешь? Потрудись узнать их получше - и у тебя будут тысячи историй. Ты сама станешь непосредственным их действующим лицом.

Бросив взгляд в окно, Варя пожала плечами.

– Узнать получше? Всех этих? Сложно найти во вселенной столь же непоследовательных, недалёких существ. Как себя с ними вести? Сегодня они помнят о тебе - завтра переспрашивают имя, когда ты им звонишь.

Будто что-то для себя решив, девушка шлёпнула ладонью о ладонь.

– Вещи не такие. Они постоянны, и каждая несёт свою функцию, гордо, как знамя - в течение всей жизни, пока не рассыплется в прах. Вы так не считаете? С некоторыми я научилась общаться на своём, особенном языке. Не на таком, как у вас, и, если честно, я всё-таки завидую вашему дару...

– Я общаюсь не с вещами, -

напомнил старик.
– Вещи - просто вещи. Я общаюсь с людьми.

Без всякого пиетета вернув утюг на место, он хитро сощурился.

– Что всё-таки сделал человек, который тебя обидел?

Губы Вари сжались, напомнив крошащийся бетон.

– Отнял у меня смысл жизни.

– Да уж, - старик покачал головой. Девушка заметила, что капельки пота на его висках потекли вниз ручьями.
– Ты производишь впечатление на редкость бессмысленной особы.

– А не пошли бы вы, - беззлобно сказала она.
– Может, этот смысл был мне не больно-то и нужен? Может, я выбросила его, как обёртку от мороженого, и пошла дальше?

– Что ж, тогда - счастливого пути, - прокряхтел старик.

Всё так же сидя в углу, он смотрел, как девушка открыла окно и, сев на подоконник, перекинула ноги на ту сторону. Сразу же материализовался пёс, который, фыркнув, уткнулся мордой Варе в бок. Она засмеялась и отпихнула его голову. Из травы во все стороны прыгали кузнечики. Небо затянуло облаками: кажется, будет дождь. По дороге, объезжая припаркованные машины, носилась на самокатах малышня, за ними наблюдала, поставив между ног большую коричневую сумку, полная женщина преклонного возраста. В крашеных её волосах Варя разглядела затерявшуюся там бигуди. Подумать только... сотни, тысячи людей встречаются ей ежедневно на улицах, и у каждого есть пара-тройка историй. Просто ли заполучить их в своё пользование? Обратить этот ребус в стихотворные строчки? Едва ли. Особенно, если не иметь корней. Если парить над землёй тополиным пухом, скользя по ней равнодушным взглядом.

"Мысль заставляет течь реки на север с юга", - вспомнила Варя. Старые стихи ей больше не нужны. И те, другие, написанные загадочным пакостником, тоже. Наступает время для новой поэзии и новых историй.

Она повернулась лицом к дому и, сложив ладони рупором у рта, крикнула:

– Я ещё вернусь! Вернусь, и мы поговорим как следует!

Ведь нужно же с кого-то начинать?