Она мне не невеста
Шрифт:
– Я скучала, – поднимаю на него жалостливые глаза, полные слёз радости. – Думала, что ты больше не придёшь никогда ко мне. Что… из-за того, что я прошлый раз отказалась от твоего подарка, ты обиделся и не придёшь. Что я тебя обидела и навсегда потеряла.
Дан на протяжении двух месяцев приезжал ко мне через день, но всю прошлую неделю его не было и это… Это убивало меня. Заставляло вновь почувствовать себя ненужной.
– Пффф, глупости, – бросает безразлично. – Меня это не обрадовало, но и не огорчило. Это твоё решение. Я его принял.
– Просто
– Я бы договорился.
– Не надо! – мотаю головой и отхожу от него на пару шагов. – Мне больше нравятся конфеты, которые ты приносишь. Со мной все дружат за них.
– Покупаешь дружбу за конфеты?
– Ну… – тяну, отведя взгляд. – Так выходит.
– Это того не стоит, Майя, – хмыкает, но конфеты из сумки достаёт. – Ничего в этом мире не стоит того, что тебе принадлежит. А тем более того, что тебе нравится.
– Но надо ведь делиться, – произношу, повторяя слова воспитателей.
– С теми, кто был с тобой ещё до того, как у тебя появилось то, что им нужно, – добавляет смысл и логику моему высказыванию, продолжая доставать для меня подарки, которыми за последние два месяца завалил.
– Мы дети, – произношу, чувствуя себя виноватой. – У нас нет родителей. Это естественно, что они хотят то, что есть у меня. И тем более здесь, в детском доме, принято, что всё общее. Поэтому я делюсь. Но с теми, кто мне нравится.
– Это пока ты здесь, действуют такие правила, но когда ты выйдешь, твоя доброта и щедрость погубят тебя, Майя. Сделают слабой и идеальной жертвой для окружающих людей.
– Не знаю, – обхватываю себя руками. – Мне ещё долго здесь быть. Так что… пока мне стоит жить по другим законам.
– Нет. Ты здесь ненадолго.
– Ты… ты хочешь забрать меня? – одновременно хватаюсь за эту возможность и бегу от неё. – Я… я не пойду!
– Мне тебя не дадут. Я бы мог за деньги этот вопрос уладить. Но тогда много вопросов возникнет у окружающих, – рассказывает в привычной себе манере, подходя ко мне. – Я договорился с одним интернатом рядом с моим домом. Ты будешь жить, учиться и становиться самой сильной девочкой именно там, – произносит, приподняв моё лицо за подбородок. – Ты всегда будешь рядом со мной. И я никому не позволю тебя у меня забрать.
– Рядом с твоим домом? А… а где ты живёшь? В области? Или в самом центре Рязани?
– В Москве, – отвечает, не колеблясь.
– В Москве? – шокировано повторяю. – Но… это так далеко. И ты… ты приезжаешь ко мне в Рязань? За столько километров от своего дома? Ты помогаешь детскому дому в Рязани? Это так странно! Почему так далеко? Разве не было никакого детского дома ближе?
– Ближе не было, – хмыкает. – Потому что здесь я могу крутить руководителями, как хочу. А там мне могут не позволить.
– Крутить? Манипулировать людьми?
– Контролировать их, – поправляет меня. – Я и тебя научу. Если ты захочешь. Захочешь быть со мной рядом всегда. Помогать мне во всём. Стать моей маленькой
– Я… я хочу! Я хочу быть с тобой! Но…
– Ты поедешь со мной? – не даёт договорить то, что препятствует, потому что его это не интересует. Давно поняла.
– Да! Да, поеду! Но…
– Ну и отлично!
– Когда? Когда ты хочешь, чтобы я с тобой поехала? – спрашиваю, подняв на него глаза. Смысла говорить «но» нет. Он не поймёт. Его родители не бросали, и он не знает, что значит быть детдомовской. Быть удочерённой, а потом вновь возвращённой, потому что… потому что больше не нужна.
– Сегодня!
– Но…
– Я не позволю, чтобы они тебя ещё раз тронули, Майя. Я заберу тебя отсюда, хочешь ты этого или нет, – аккуратно дотрагивается до моей руки, где под кофтой скрывается синяк. – Я их накажу за то, что они сделали. Им будет больно так же, как и тебе было.
– Не… не надо больно! – хватаю его за руку, останавливая, хоть прямо сейчас он им что-то делать не собирается. – Мне… мне было не больно! Я заслужила!
– Ты не заслужила, Майя, – чуть грубее говорит. – И я сделаю, как захочу я. Всегда так было и будет. Смирись, малая. Я ради тебя сделаю всё!»
Глава 9
Майя
– Дан, прошу, не трогай её, – устало тяну, когда Ада выходит ответить на звонок родителей. Отчего-то она всегда так делает, и я очень редко слышу их разговоры. Они вроде любят дочь, но при этом… их слишком мало в её жизни. Словно она, как и я, из детского дома. – Я не хочу ей этого. Пусть живёт своей жизнью, а не становится твоей очередной куклой. Она этого тоже не желает. Я запрещаю тебе это делать с ней, Дан. Иначе я откажусь от задания, а Аду сама спрячу где-нибудь в другой стране. У меня хватит на это сил и денег. В крайнем случае, сопру из твоего сейфа, – без стеснения признаюсь.
– Не трогать твою подругу? – задумчиво повторяет, закусив губу. – Почему? Мне кажется, мы нормально общаемся, – хмыкает.
– Я не хочу ей такого же, что было со мной, – отвечаю, поглядывая на дверь, чтобы Ада не зашла в неподходящий момент и не услышала лишнего. – Того, что ты сделал со мной.
– А что я сделал не так, Майя? – спрашивает, дёрнув плечами. – Мне кажется, я всегда был добр и ласков с тобой. Ведь, по сути, я подарил тебе счастливую жизнь. Забрал из детского дома, устроил в интернат, но при этом ты почти каждый день жила в моей квартире, в моём доме, потому что тебя отпускали.
– Вообще не понимаю, как ты провернул то, что ребёнка отпускали к взрослому мужчине. Это же попахивает педофилией, Богдан, – не то возмущаюсь, не то в очередной раз удивляюсь тому, что делают деньги.
– Но ведь между нами никогда ничего не было, малая, – напоминает ещё одну несостыковку, которая не даёт мне покоя. Которая не выходит из головы и ломает каждую мою версию относительно Богдана. – У тебя в моей квартире была своя собственная огромная комната. Я хоть раз давал тебе намёк на что-то неприличное? Или непозволительное?