Она моя
Шрифт:
Резко разжимаю пальцы. И ее рука так же стремительно опадает вниз.
Суетливо растирая запястье, Катерина больше не совершает попыток ускользнуть. Продолжаю смотреть в бушующие эмоциями ореховые глаза, и, как ни глушу, всплывает ее горячее и отчаянное: «Что ты наделал? Я в тебя влюбилась».
Предполагал, конечно. Можно сказать, чувствовал. И намеренно довел ее до этого осознания. Зачем? На этот вопрос полностью правдивого ответа так и не нашел. Вроде как действовал с определённым расчетом. Но
И стоило Кате оформить свои чувства в слова, мой устойчивый мир пошатнулся. Весь гребаный шар сорвался с орбиты и полетел кубарем.
Никогда в жизни с такой силой не припечатывало.
Никогда в жизни не доводилось ломаться перед обстоятельствами.
Никогда в жизни не думал, что самым опасным противником может оказаться женщина.
А повидал ведь немало. Предпочитаю нокаутирующие удары. Любой контрманевр против себя на первых секундах останавливаю. Но с Катей… Прилетела такая отдача, третий день пытаюсь остановить и подавить.
Успешно.
– Ты, я так понимаю, не ужинала?
Решая дать ей, и себе заодно, пространство, ухожу в кухонную зону.
– Я не голодная, – выпаливает девчонка слишком яростно для простой констатации.
Я спокойно вынимаю из холодильника мясной рулет, сыр и колбасную нарезку в вакууме. Из бара достаю бутылку красного вина. Царевна тотчас настороженно замирает.
Поймав ее прищуренный взгляд, сухо информирую:
– Голодать мне назло не обязательно.
Вгоняя штопор, боковым зрением привычно держу ее на контроле.
– А выводить меня обязательно? Таи-и-и-р-р!
– Рычи, Катенька, рычи, – проговариваю весьма мрачно, ибо отзывается во мне это ее давнее поддразнивание. Выдернув пробку, продолжаю ровным обезличенным тоном. – Ты мне живьем нужна. С эмоциями. Мертвой бесполезна.
– Я. Сейчас. Взорвусь, – сообщает с нажимом и резкими расстановками. – Так ты меня бесишь… Не пережить это! Не пережить!
Не знаю, как и почему это происходит. Подобный механизм мне попросту не знаком. Осознаю, что смеюсь, когда клокочущая вибрация проходит через грудь, продирает горло и оседает коротким хрипловатым тоном в ушах.
– Выдыхай, Катенька, выдыхай.
Она вместо этого распахивает широко глаза и цепенеет, словно на нее несется локомотив.
– Гордей…
Вот только нытья мне сейчас не хватало. В груди сходу все стынет.
– Катя…
Будто почувствовав, что ничего хорошего ей не скажу, перебивает, налетая с вопросами, которые я порядком утомился слушать.
– Что именно от меня требуется? Почему ты говоришь, что я нужна тебе? Чего добиваешься?
– Все, что от тебя требуется на данном этапе – дальше продолжать играть роль моей жены и сопровождать меня на различных мероприятиях. Неукоснительно выполнять все, что я говорю.
– Но
– Этого я тебе рассказать не могу. Когда-нибудь ты все узнаешь.
– Когда? Почему не сейчас? Как я после всего могу продолжать тут находиться? Как???
– Когда-нибудь ты все узнаешь, – повторяю с нажимом. – А сейчас сядь и поешь, – еще сильнее сгущая тон, давлю практически беспощадно. – Если не хочешь, чтобы я тебя силой кормил.
– Никогда не думала, что ты такой…
– Какой?
– Жестокий. После того, как я тебе сказала, что влю… – не договаривает, но у меня внутри сходу процесс кипения запускается.
«Что ты наделал? Я в тебя влюбилась…»
Рвется все одним стремительным потоком по груди. Ударяет в голову. На какой-то краткий миг оглушает и ослепляет, лишает привычных ориентиров.
– Знаешь, забудь! Неправда это! Я ошиблась. На эмоциях показалось! А так… Ничего нет! Я тебя наоборот… Я тебя ненавижу!
Сцепляя зубы, намеренно отвожу взгляд.
С каких пор мне, блядь, чтобы продолжить разговор, требуется переводить дыхание?
– Сядь за стол, Катя.
– Ты меня слышишь?
– Слышу.
– Понял, о чем я?
– Понял, – каждое слово сейчас горло скребет, будто наждаком.
– Отлично! – приземляя свою задницу на стул, мелкая зараза имеет смелость улыбаться. Подхватывая ломтик сыра, взвинченным тоном разглагольствует: – Смею предположить, эти чертовы европейские каникулы будут худшим воспоминанием в моей жизни! Если ты меня не отпустишь, я тебя…
– Определенно, отпечатаются, – желая остудить ее, вновь звучу жестко и угрожающе.
– О, поверь, Гордей, ты меня тоже никогда не забудешь!
2
Катерина
Утром следующего дня долго делаю вид, что сплю. Учитывая мою природную активность, дается это крайне сложно. И все же нет никакого желания встречаться с Тарским. Хватает того, что приходится спать с ним в одной кровати. Он меня не трогает. Но сама по себе эта близость смущает как никогда сильно.
Только Таир уходит, на вахту заступает мисс Совершенство – Элиза Бах. Я хоть в последнее время и сбавила обороты своей неприязни к ней, сегодня не настроена контактировать. Да и не обязана после всего, в статусе пленницы, любезничать.
– Ты могла бы попросить Тарского меня отпустить.
– И зачем мне это нужно? – приторно улыбается блондинка.
– Затем, что ты, дурочка, в него безнадежно влюблена. А он спит со мной.
По милому личику девушки мимолетно пробегает тень, но она весьма быстро возвращает себе самообладание.