Она назначает жертву
Шрифт:
Он перечел полученный ответ несколько раз, но сейчас перед ним уже не расстилался туман непонимания и возмущения.
«На ваше письмо сообщаем, что оснований для вмешательства не усматривается. Новых доводов ваше обращение не содержит, ответы по письмам вам неоднократно давались.
Ст. прокурор отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства Голощекина А. И.».
Более никаких писем Варравин никуда не посылал.
Удивиться такому факту Лисин не успел. В кармане
Глава 12
— Да. Нет… Да, конечно, я еду, — обрывками бросал Лисин, вжимая трубку в щеку, а потом пояснил подчиненным суть разговора: — На улице Маршала Конева случилось недоразумение. Патруль пытался задержать мужчину с белыми короткими волосами, но тот проявил мгновенную реакцию. Он вытянул из сумки большой пистолет и несколько раз выстрелил в сторону преследователей. Полицейские в шоке. — Это был практически буквальный пересказ того, что следователь только что услышал по телефону.
— Полицейские в шоке, — едва слышно повторил Сидельников, играя бровями и вставляя ключ в замок зажигания.
При этом он даже высунул язык. Его, склонившегося над панелью, все равно никто не видел.
Он дико вращал глазами и повторил:
— Полицейские в шоке.
Через семь минут — до места происшествия на улице, носящей имя прославленного маршала, как выяснилось, можно было быстрее дойти пешком — Лисин увидел машину «Скорой помощи» и несколько тузов из ГУВД. Высокий чин в каракулевой папахе ходил взад-вперед перед «уазиком» и «Мерседесом».
Возле «Скорой» молча курили два сержанта. Один ростом с Лисина и такого же крепкого телосложения, второй чуть ниже, но полнее. Общий вес этих парней составлял никак не менее двух центнеров без оружия и одежды.
— Что случилось? — поинтересовался следователь у полицейского полковника, вынимая удостоверение.
— Патруль номер двадцать семь — старший сержант Москалев — осуществлял патрулирование маршрута от улицы Лебединского до площади Свердлова…
— Хотелось бы начать с причины нахождения здесь «Скорой помощи».
— Я думал, так вам будет проще понять случившееся.
— Ничего, — успокоил Лисин. — Я догадливый.
Полковник думал довольно долго, но напрасно.
Потом он вытянул руку в сторону сержантов и заявил:
— Чего в сломанный телефон играть? Они, мне кажется, все лучше объяснят.
— Мне тоже так кажется. — После белого вина Лисин незаметно пережевывал мятную конфетку и старался не дышать в сторону полицейских.
Самым разговорчивым из всех присутствующих оказался тот сержант, что был ниже, но полнее. На него, по-видимому, шок подействовал как-то по касательной. Поэтому он был в состоянии не только пучить глаза и шевелить ушами, но еще и разговаривать.
Сержант вышел вперед и начал с того же самого, с чего и полковник.
— Да подберите вы сопли! — разозлился
Выяснилось следующее.
Храня в карманах теплые фотографии молодого Варравина, только что отксерокопированные в штабе, сержанты продвигались по знакомому маршруту.
— А потом мы увидели его.
— Кого?
— Того, что на фото. С белыми волосами.
— Так, — поощрил Лисин. — Он был без шапки?
— В шапке.
— А почему вы решили, что у него белые волосы?
— Так он ее снял, — пояснил второй сержант.
Голос у него оказался тонкий, почти фальцет, и Гасилов, стоящий рядом с ним, даже отшатнулся.
Сержанты теперь и сами не могли объяснить, почему так получилось, но они пошли за мужчиной. На нем была серая вязаная шапочка, куртка того же цвета, темные брюки и сумка на ремне.
У киоска «Роспечати» мужчина остановился, купил журнал, сигареты, прикурил и направился к лавочке. Он сел, но сумку из рук не выпускал, что было странно, поставил ее не рядом, а на колени, развернул журнал и стал бегло просматривать его.
— Какой именно журнал? — врезался в монолог важняк.
Полицейский пожал плечами — таких инструкций ему не давали. Впрочем, если чтиво не унес ветер, то оно лежит там же, где мужчина бросил его, убегая.
— Принеси, — попросил Лисин Юштина и снова стал внимательно слушать.
Полицейские теперь и сами не могли объяснить, зачем именно, но они направились к мужчине. Как раз в этот момент он снял шапочку и вытер лоб. Волосы у него были белыми, как сметана, и короткими, как ковровый ворс.
Он увидел приближающихся полицейских, резко расстегнул замок на сумке и вытащил из ее глубины большой пистолет.
— «Беретта»? — уточнил Сидельников, вспоминая уханье оружия в квартире Зинчука.
— Не наш пистолет, — смог лишь сказать рассказчик. — Заграничный. Вот, в общем-то, и все.
— Как это все? — нахмурился Лисин. — Хорошее дело! А вы не подскажете, куда мужчина побежал? Не доложите, отчего вы так растерялись, что не открыли по злоумышленнику ответный залповый огонь? Не покажете место, куда гильзы из «не нашего пистолета» падали? С какого расстояния по вам, почти незаметным, огонь велся?
По лицам сержантов можно было догадаться об их мыслях. Они полагали, что над ними издевались. Парней только что едва не укокошили, а этот мужик интересуется, куда падали гильзы!
Но ответы на все вопросы последовали. Фигурант побежал в сторону железнодорожного вокзала, стрелять по нему не стали, потому что вокруг много народа, а гильзы — вон они. Справа от лавочки. Все три штуки.
— Интересное кино, — пробормотал Сидельников, прикидывая на глаз расстояние от этой самой лавочки до второй, на которую указывал сержант. — Не больше семи метров. Промазать из «беретты» по этим двум бегемотам — это труднее, чем попасть.