Она принадлежит ему. Книга 1

Ройс Мэри

Развернувшись, тут же слышу его невнятное бормотание "Да, босс", после которого следует звук удаляющихся шагов.

Тяжело дыша, засовываю руки в карманы брюк и подхожу к окну, продолжая смотреть в никуда. Вот только долбящая в висках пульсация усиливается, пока я пытаюсь осмыслить происходящее дерьмо. Потому что все мои мысли вертятся только вокруг Филиции, ухудшая мое состояние. Она действительно сделала это. Моя жена бросила мне вызов. И у нее, черт подери, это получилось! Я не успокоюсь, пока не поймаю своего маленького зверька. И что-то подсказывает мне, что эта охота будет очень долгой…

Но я не готов мириться с таким

положением дел.

Фили

Я думала, что нервничала, когда садилась на паром в Сицилию, покидая острова, принадлежащие чудовищу.

Но я ошибалась.

Ведь чем дальше удалялась, тем сильнее эмоции били меня. Предатели.

Только самое мучительное ждало меня впереди – несколько часов в ожидания своего рейса в компании лысого амбала, который, кажется, совершенно не умеет разговаривать. Не скажу, что я горела желанием посплетничать с ним, но все же даже никудышный разговор помог бы мне немного отвлечься. Правда способность говорить оказалась действительно лишней для такого тихого убийцы, как он.

По крайней мере, я сделала такой вывод после того, как в туалете, киборг убрал троих людей моего мужа когда те последовали за мной. Боже, мои худшие опасения сбылись, Эзио пустился по моему следу. И с той самой секунды, как только я поняла это, беспокойство затопило меня с головой.

Но это ничто по сравнению с тем, как я переживала за Джи.

Ее человек пролил кровь людей моего мужа, господи, из-за меня развяжется самая настоящая война и пострадают дорогие мне люди… что я наделала?

Мне не стоило подставлять подругу, не стоило даже звонить ей! Какая же я дура!

Я успокаивала себя лишь тем, что, возможно, эти солдаты работали не на Эзио, ведь даже если он обнаружил мою пропажу, ему потребовалось бы время, чтобы выяснить мое местонахождение, а также добраться до места. А я не оставила ему зацепок. Ни одной, кроме надписи на зеркале. И все же я понимала, что могу недооценить чудовище с льдистыми глазами. В каждом уголке страны у него есть люди, а мое преображение они могли лицезреть на записях с камер видеонаблюдения…которые, конечно же, уже посмотрели.

Даже когда я села в самолет, о чем сразу же сообщила Джи, моя нервозность никуда не ушла. Наоборот. Стало только хуже. И два часа в небе показались мне адской вечностью. Страх. Опасение. Тревога. Лишь их я могла чувствовать.

Эти отравляющие эмоции застряли прямо в горле и мешали мне дышать, думать и даже говорить. Они делали меня уязвимой и беспомощной, а парик на голове давил так, словно на концах волос были привязаны гири.

Все кричало о том, что я не та, за кого пытаюсь выдать себя. Мне казалось, что это видели все. Паранойя стала моим воздухом. Я постоянно оглядывалась по сторонам, будто вот-вот кто-то схватит меня за шкирку и выдернет с места, или шарахалась от стюардессы, которая, как мне казалось, слишком часто интересовалась, все ли у меня нормально. Потому что не было ничего нормального, у меня все было дерьмово и я не могла сказать ей об этом. Ни ей, ни мужчине, прижавшему меня своими габаритами к иллюминатору.

В какой-то момент я по-настоящему пожалела о своем решении сбежать. Потому что понимала, что означает это слово. Мало было надеть парик, купить билет и отправитьсяв другую страну. При таком раскладе меня найдут в ближайшие несколько недель. Однако

я не собиралась допускать подобного, даже если мне придется стать другим человеком, не только внешне, но и внутренне.

А мне придется, тем более, что Эзио, как мне удалось выяснить, действительно очень наблюдателен.

Поэтому я должна буду изменить все, к чему привыкла за свои двадцать три года, должна буду уничтожить Филицию, которую знала, и стать другим человеком. А это значит лишиться привычной любимой пищи, избавиться от нью-йоркского акцента, изменить походку, жесты и самое главное… бросить курить. Тогда в клубе он узнал меня по гребаной манере курить. Я должна лишить себя любимых вещей, которые стали частью меня, будь это даже булочки с кунжутом, которые я разрезала пополам и смазывала маслом, а сверху клала кусочки корнишонов. Филиция Торричели должна исчезнуть с лица земли. Я даже не представляю, как такое возможно, и возможно ли вообще… Но отступать уже поздно. Я просто-напросто не имею права сделать это после того, скольким рискнула Джиа, чтобы помочь мне.

Однако, когда я спускаюсь с трапа и, покрепче запахнув пальто, которое для меня подготовила подруга, покидаю аэропорт, все, что тревожило меня в самолете, становится относительно неважным. Я даже не замечаю, как с каждым шагом меня наполняет что-то новое, что-то соленое, витающее в прохладном воздухе, будто кусочек Северного моря тает прямо на кончике моего языка. Тут же меня окружают десятки людей, языка которых я не понимаю, но радует, что здесь я смогу хоть с кем-то общаться и на своем родном.

Неожиданное пиликанье телефона отрывает меня от изучения узких петляющих улиц, а когда я открываю уведомление, получаю очередную подсказку своего маршрута с инструкцией, как добраться до города Лонгрйира, где мне уже забронировали домик. Но прежде,чем отправиться туда, я захожу в несколько магазинчиков и покупаю самое необходимое: еду, линзы, краску для волос, ножницы и теплую одежду.

И позже, оказавшись в нужном населенном пункте, я жалею лишь о том, что теплая одежда лежит в пакете, а не надета на мне.

Лонгйир оказывается самым северным поселением в мире, где я попадаю в самую что ни на есть непроглядную темноту, которую нарушают лишь свет от фонарей и десятков цветных домиков в кирпичных и темно-зеленых оттенках. Среди них на краю одной улицы я нахожу арендованное для меня жилье и старушку, которая вручает мне ключи и быстро выдает инструкции, после чего уходит и оставляет меня в полном одиночестве в весьма скромной комнате. Ничего, привыкну.

Находясь в странном состоянии прострации я игнорирую урчащий желудок и иду прямиком в ванную, где планирую начать свое настоящее преображение. Сегодня я прощаюсь с Филицией и начинаю новую жизнь с Эммой.

11

Я никогда не доверяла своей интуиции. Однако не могу ничего поделать с тем, как трясется зажатая между моих подрагивающих пальцев ложка. Этой ночью он приходил ко мне во сне. Мы не виделись с прошлого лета, но оказалось достаточно одного до абсурда реального сна, чтобы все, чего я достигла за этот год, постигло землетрясение по имени Эзио Торричели.

Резко выдыхаю и заставляю себя не вспоминать эти льдистые глаза, которые по-прежнему где-то в самом темном уголке моей души остаются любимыми. Но это настолько глубоко, что я больше не верю своим искаженным чувствам.