Она со мной

Кансоло Джессика

Пока я мою посуду, раздается дверной звонок. Я напрягаюсь. Уже почти десять вечера субботы. Кого там принесло?

«Он не стал бы звонить в дверь, если бы нашел тебя», – стараюсь я образумить саму себя, но все равно достаю металлическую бейсбольную биту из шкафа у входной двери.

Медленно открывая дверь и выглядывая на улицу, я вздыхаю с облегчением: на пороге стоит Эйден. Его машина, матовый черный «Додж Челленджер», припаркована перед домом. Заметив бейсбольную биту в руке, Эйден вопрошающе смотрит на меня. Я быстро прислоняю ее к стене

за дверью, подальше от любопытствующего взгляда парня.

Эйден вскидывает брови.

– Серьезно? Бейсбольная бита?

– Это неблагополучный район, – вру я, мысленно дав себе пощечину за такую глупую отговорку.

Эйден оглядывается: пригородный район с двухэтажными домами, аккуратно подстриженными газонами и дорогими машинами, припаркованными перед домами.

Он смотрит на меня и ухмыляется.

– У тебя, наверное, аллергия на все эти цветы.

– Что ты здесь делаешь?

Парень протягивает мне белый телефон.

– Ты нашел его?

– Да, в пятницу вечером, когда вернулся в дом Ноа.

– Почему ты раньше его не отдал? Или сегодня в больнице?

– У меня были дела поважнее. Да и не хотелось спускаться к машине.

– Вот как.

– Я заметил, что у тебя в телефоне кроме Шарлотты, Аннализы, Чейза, Мэйсона и Ноа записан только один контакт. И это твоя мама.

– Ты рылся в моем телефоне? – со злостью спрашиваю я. Почему я не поставила пароль?

– Да, – невозмутимо отвечает Эйден без тени вины на лице. – Я думал, что ты много переезжаешь, так что у тебя должны быть записаны и другие номера. Например, номера друзей из других школ.

– Я не верю в дружбу на расстоянии, – лгу я.

– Еще я заметил, что у тебя не установлены приложения, нет ни фото, ни заметок, ни музыки.

– Это новый телефон, – снова вру я, скрипя зубами. – Ты закончил с допросом? Мне пора мыть посуду.

Я пытаюсь закрыть дверь.

– Подожди, – просит он.

Я останавливаюсь.

– В пятницу ночью я на тебя разозлился…

– Понимаю. Все в порядке. Я понимаю, что мы все волновались за Ноа и злились из-за произошедшего, а тебе нужно было кого-то обвинить. Ты отреагировал неприятно для меня, но мы все, я думаю, реагируем по-своему.

– Я не должен был винить тебя, – признает Эйден с выражением легкой неловкости на лице.

– Неужели я слышу извинение? – Я слегка улыбаюсь.

– Не привыкай. Такого больше не повторится.

Эйден спускается с крыльца на первую ступеньку, когда вдруг я его окликаю. Он поворачивается и выжидающе смотрит на меня.

– Спасибо, что спас мою задницу… от Дейва, – благодарю я, поднимая телефон, который Эйден вернул мне. – И за то, что принес мобильник.

Знаю: прошлой ночью утверждала, что мне не за что его благодарить и что держу ситуацию под контролем – и все же я не могу притворяться, что это и вправду так. Да, мне удалось ускользнуть от Дейва благодаря приему, выученному на джиу-джитсу, но я не настолько сильная, чтобы справиться с четырьмя крупными агрессивными парнями.

– Я пришел как раз в то время, когда ты вырубила первого парня, – говорит Эйден. – Я не собирался встревать, потому что у тебя все было под контролем,

но когда появились другие, пришлось вмешаться, – тихо признает парень.

– Я рада, что ты помог, – признаюсь я.

Он выглядит так, будто собирается уйти, но вместо этого спрашивает:

– Где ты научилась драться?

– На занятиях по самообороне, – отвечаю я. Откровенность вновь сменяется ложью. – Спокойной ночи, и еще раз спасибо.

Я прислоняюсь к закрытой двери и выдыхаю, когда слышу, как Эйден заводит машину и отъезжает от дома.

Вернувшись на кухню, я открываю контакты в телефоне, намереваясь написать Шарлотте, что мне вернули телефон. И вдруг застываю, увидев новый контакт. Сверху в списке записан номер Эйдена.

Глава 6

Утром в понедельник школьники ведут себя оживленно и болтают о вечеринке Ноа.

Я устала слышать о драке. Я уверена, что, будь Ноа здесь, он со своей очаровательной шутливой улыбкой с удовольствием стал бы центром внимания. Не сомневаюсь: Ноа убедил бы других, будто специально получил сотрясение, чтобы избежать контрольной по математике.

Которая, кстати, сегодня. А я совершенно к ней не готова.

Когда дело доходит до математики, мне нужно много времени, чтобы разобраться в теме. Но из-за произошедшей в эти выходные драмы я не смогла заставить себя сесть за учебу. Сейчас же я лихорадочно перелистываю свою тетрадь перед уроком, будто бы смогу выучить конспект, просто взглянув на него. Нет, вообще-то я просто листаю страницы, не заостряя внимания на содержании.

До звонка остается три минуты. Ну же, Амелия, засунь в свой мозг столько информации, сколько сможешь. Неважно, что получится белиберда. Эх, почему я не наделена фотографической памятью?

– Похоже, ты готова выполнить тест без единой ошибки.

Я подпрыгиваю при звуке голоса Эйдена.

– Конечно. Разве не видно по бешеному перелистыванию конспекта, потным ладоням, рассматриванию рисунков на полях и учащенному сердцебиению, что я уверена в своих способностях?

Он смеется и садится за мной, а я тем временем возвращаюсь к лихорадочному перелистыванию страниц. Звенит звонок. Каким-то образом я отмечаю в рассеянном сознании, что это первый раз, когда Эйден начал со мной дружелюбный (вроде) диалог. И это первый раз, когда он мне улыбнулся (вроде), и первый раз, когда я услышала его смех. Я отбрасываю эти мысли. Сначала учеба, мальчики – потом.

Учитель встает.

– Отложите учебники, я раздаю тесты.

Спустя пятьдесят минут, один сгрызенный карандаш и застрявшие в горле слезы я сдаю наполовину пустой бланк ответов. Эйден, сидя за мной, готов сдать свой тест. Его бланк заполнен уверенным крупным почерком, и ни один вопрос не пропущен. Его ответы выглядят похожими на белиберду, которую я просматривала перед контрольной.

Если подумать, Эйден даже не выглядел обеспокоенным, когда вошел в класс. Напротив, он был спокоен, как удав. Клянусь, если он не только красивый, но и умный, я отправлю письмо с самыми крепкими выражениями тому, кто распределяет врожденные качества.