Она так долго снилась мне...
Шрифт:
Мать Серены приехала рано утром и закрылась с дочерью. Я ждала на кухне в компании Джеральдины и Клода.
— Она никогда долго не сидит. Час, не больше.
— Час в месяц, — язвительно отозвалась Джеральдина. — И это мать, между прочим.
— Не думаю, что мы имеем право ее осуждать, — мягко заметил Клод. — Она в депрессии с тех пор, как дочь заболела. И с каждым приходом сюда все глубже погружается в отчаяние.
— А Серене от ее визитов только хуже, — вставила кухарка,
Я с ужасом посмотрела на него.
— Ты что, не любишь торт-пралине? — спросила она.
— Почему, люблю… Но не на завтрак же…
— Ну да? — удивилась она, посмотрев на торт. — Ладно, тогда я заверну тебе с собой. А что до той стервы, что мы обсуждали, нет ей прощения. Если ты мать, будь рядом со своим ребенком, и все тут.
Клод закатил глаза к небу и заговорщицки улыбнулся мне.
Мы ждали около часа и наконец услышали стук каблуков по мраморным ступенькам лестницы. Потом дверь в кухню открылась, и бывшая мадам Лучиани появилась на пороге. Она чуть задыхалась, глаза покраснели от слез. Клод встал, готовый выслушать ее. Джеральдина повернулась спиной и принялась мыть кофейные чашки.
— Вы Лиор? — спросила она. — Не могли бы вы выйти со мной, нам нужно поговорить.
Я пошла за ней к выходу.
Эта женщина была все еще красива. Походка, легкие движения, гордая посадка головы придавали ей аристократический вид, и мне легко было представить, как тридцать лет назад она царила в этом доме, одаривая многочисленных гостей своим вниманием и благосклонностью.
— Я знаю, что вы обо мне думаете, — начала она. — Я знаю, что все в этом доме обо мне думают.
— Я вообще ничего не думаю. Я тут…
Она не дала мне закончить фразу:
— Это не важно. Я плохая мать, знаю. И сейчас отвечаю за это в полном объеме. И всю жизнь буду отвечать. Дочка говорит, что она на меня не в обиде. Но я уверена в обратном.
— Она всегда говорит правду. Больные редко взваливают на себя тяжесть лжи.
— Только в случае, если надо кого-то успокоить, — добавила она. — Серена хочет утешить меня перед тем, как…
Мука исказила ее лицо, и страшное слово повисло в воздухе.
— Если бы вы знали ее раньше! Вы бы ее точно полюбили, — выговорила она сквозь слезы.
— Я и так ее люблю, — ответила я.
Она молча кивнула.
— Вы вроде хотели со мной поговорить, рассказать мне что-то? — спросила я.
Она на мгновение замешкалась.
— Я хотела вас поблагодарить.
— Поблагодарить меня?
— Роберто рассказал мне, что вы для нее делаете, какую важную роль играете сейчас в ее жизни. Я вами восхищаюсь.
— Спасибо, мне очень приятно.
Она оглянулась вокруг, чтобы убедиться, не слушает ли нас кто-то, потом взяла меня за руку и наклонилась ко мне.
— Но… не доверяйте ему, — прошептала
— Кому я не должна доверять?
— Моему бывшему мужу. Это человек-манипулятор.
Мы услышали, как открылась дверь, обе подняли головы и увидели на верхней ступени лестницы мсье Лучиани. Выражение его лица было суровым, я прежде никогда такого у него не видала. Их взгляды на мгновение скрестились в воздухе, потом мать Серены повернулась ко мне. И мне показалось, что она смотрит на меня так, словно первый раз увидела, пристально вглядываясь в каждую черточку.
— А вы и правда на нее похожи, — в конце концов заключила она.
Слова эти прозвучали серьезно, почти торжественно, и вдобавок она в этот момент крепко сжала мне руку. Я поняла, что таким образом она старалась донести до меня нечто важное.
Я пошла к Серене. После разговора с ее матерью меня не покидало какое-то неприятное, тревожное ощущение.
По щекам моей подруги струились слезы.
Я бросилась к ней, порывисто обняла.
— Не плачь, деточка моя дорогая…
На экране ее компьютера еще светились слова:
Я люблю тебя, не сомневайся ни минуты.
— Тебя расстроило, что мать сомневается в твоей любви?
Она опустила ресницы, отвечая на мой вопрос.
— Я ей сказала, что нужно верить тебе, нужно доверять.
Она посмотрела мне прямо в глаза, и в ее глазах я увидела какой-то необычный отблеск.
— Что случилось? — забеспокоилась я. — Ты хочешь мне что-то сказать?
Было видно, что она колеблется. Одна рука ее ожила, взялась за стилус, потом Серена, видимо, передумала, положила его и отвела взгляд.
— Ты что-то хотела мне сказать, — настаивала я.
Она показала мне глазами на компьютер.
Мне предназначалась та же фраза, что и ее матери.
Я люблю тебя, не сомневайся ни минуты.
— А с какой стати я буду сомневаться? — удивилась я.
Она с усилием подняла стилус и написала:
Моя дорога светла, мой путь — это и твой путь.
— Я не понимаю, Серена, — прошептала я в недоумении.
Но она уже закрыла глаза, показывая мне, что устала и не хочет больше никаких вопросов.
— Вот оно как! Говорила я, что в этой истории есть что-то подозрительное! — возбужденно воскликнула Эльза.
Я только что рассказала ей о сегодняшних событиях.
— Значит, мрачный красавец Лучиани — манипулятор.
— Вообще-то таковы все богатые люди, как же иначе?
— Да, но что ему надо конкретно от тебя? Какие предположения? Она соскочила с кровати и принялась деловито прохаживаться по комнате, словно детектив из фильма.
— Эльза, ну нет же ровным счетом ничего подозрительного, — сказала я, чтобы унять ее активность.