Она - только способ...
Шрифт:
– Я не собираюсь учувствовать в этом.
Савелий снова решает уйти, но теперь уже я его останавливаю.
– Подожди, Смирнов. Я не разрешаю тебе уходить.
Парень сверлит моё лицо пытливым взглядом и сухо бросает.
– А у тебя есть на это право?
– Конечно, - строго цежу, - я твой руководитель, даже если эта ситуация меня не устраивает…
– Так, галчатки, - перебивает мой выпад старушка, - о ваших страстях мы позже поговорим. Давайте вернемся к огню. Пожар совершил тот, кому ты, голубчик,
– Что? – Савелий хмурится и переводит взгляд на меня.
Причём здесь это? Я точно к нему не приставала.
– Не понимаю о чём вы говорите. Тем более, я приехал в этот город только две недели назад.
Савелий трёт глаза, словно от усталости, и снова садится на скамейку.
– Не понимаешь? – хитро спрашивает старушка, - вспоминай, кого ты успел оттолкнуть. Одну девицу, две… больше.
Смирнов окидывает старушку взглядом полным скептицизма и усмехаясь отвечает.
– Больше, - выдыхает парень и я удивлённо поднимаю брови, - три-четыре девицы.
Давлюсь собственной слюной и закашливаюсь. Вот же…кобель! Спрос на таких дураков оказывается велик.
Откашлявшись, бросаю взгляд на старушку и тихо спрашиваю.
– Почему эти бабы сожгли мой офис, а не его кобелиную натуру?
Савелий присвистывает и его губы трогает ухмылка.
Ненавижу дурака!
– Не знаю ответа на твой вопрос, дочь Гордея. Что увидела, то и сказала.
– Это всё? – уточняю, придвигаясь к Венере.
– По огню всё. Теперь ваш черёд. Вас вместе смотреть или по очереди?
Отстраняюсь и махнув рукой, отвечаю.
– Больше ничего не нужно. Давайте заплачу вам…
– Твердая оболочка и мягкая, словно вата, изнанка, - вдруг сказала старуха, глядя мне прямо в глаза, - ведущая голова, забытые тело и душа.
Сглатываю ком, образовавшийся в горле, и пытаюсь отвести взгляд от лица Венеры, но не могу.
– Рваное сердце и хрупкая душа.
– Хватит! – хрипло шепчу и насильно отвожу взгляд.
– Дело твоё, никого не уговариваю, - поднимаясь со скамьи, беззаботно отвечает старушка, - скажу последнее – с этим…
Венера кивает на Савелия и шепотом продолжает.
– …будь начеку, дочь Гордея. Протянешь ладонь – откусит руку. С ложки начнёт – бочкой закончит.
Опускаю горящее лицо и кусаю дрожащие губы.
– Деньги в следующий раз мне заплатишь. Я к тебе через месяцок зайду, дочь Гордея.
Глава 19
Венера больше не сказала ни слова. Старушка засуетилась, достала из сумки обычный кнопочный телефон и вызвала машину. Прошло менее минуты, а автомобиль уже подъехал к лавочкам, и бабушка не попрощавшись уехала.
Я тоже хотела уйти, но Савелий ловко перегородил мне дорогу.
– Давай
Мой контроль за эмоциями сейчас оставлял желать лучшего, поэтому тихо предложила.
– Можешь зайти ко мне после обеда, мы обсудим… работу.
У Смирнова кривится рот, не понимаю усмехается он или сердится.
– Я не о работе говорю.
– Других тем у нас не должно быть.
– Да?
Савелий цепко фиксирует мой взгляд своим и остатки самообладания меня покидают.
– Смирнов, мне без тебя забот хватает и…
– Я - Савелий, Лера. Савелий! Почему тебе так нравится официоз. Доминируй надо мной сколько угодно, но не тогда, когда мы наедине. Я понял, что слишком развязно вел себя с тобой и готов признать это. Но теперь-то всё изменилось и между нами…
– Между нами ничего нет и быть не может, Смирнов, - хлестко отвечаю, а у самой голос дрожит и руки трясутся.
– Врёшь, - шепчет в ответ парень, - ты себе в первую очередь врёшь, Лера. Я тебе нравлюсь и целовалась ты со мной с удовольствием.
Мне кажется, что у меня даже пятки покраснели – тело стало кипеть, а ладони покрылись испариной.
– Не слушай старуху, она гонит. После обеда приду в твой кабинет… по работе. А вечером заберу тебя, поедем на городскую смотровую площадку, где будем целоваться до тех пор, пока у нас губы не устанут.
Не знаю, как это объяснить, но его голос… он как будто обволакивает меня, заключает мое тело и разум в некий кокон чувственности, влечения и трепета. Я сопротивлялась ему, сопротивляюсь и сейчас, но эта борьба вторична и бессмысленна.
Савелий легко считывает мое состояние и приближается настолько близко, что чувствую тепло его кожи, слышу стук сердца.
– Ты… ты… Я никуда с тобой не поеду, - с короткими паузами, выдаю ему, и в ту же секунду чувствую, как его рука касается моего подбородка.
Длинные пальцы Смирнова осторожно, еле касаясь, ласкают кожу, а потом опускаются ниже к вороту водолазки… Ещё мгновение, и они проникают под тонкую ткань и спускаются ещё ниже…
Прикрываю веки от сладкого удовольствия. По телу расползаются мурашки, а губы самопроизвольно открываются. Не описать словами тот кайф, что мягкими волнами захватывает всю мою сущность.
И вдруг чувствую, как его пальцы касаются кончика шрама и сразу же замирают.
Испугавшись, я распахиваю веки и отстраняюсь настолько резко, что перед глазами появляются черные мушки.
– Нет, - хрипло шиплю, и Савелий тоже делает шаг назад.
Парень поднимает руки вверх, ладонями вперёд, и тихо говорит.
– Я не трогаю. Тише!
Грудная клетка наполняется уже знакомой болью, поэтому приходится накрыть область сердца рукой. Барабанная сердечная дробь выбивает остатки дыхания из лёгких и я скрючиваюсь от невозможности вдохнуть каплю воздуха без боли.