Она ушла, но обещала вернуться
Шрифт:
– Вот растяпа! Ты ж голодная, десять дней без сознания лежала, а я сижу тут беседы веду, – женщина засуетилась. Поправляя одеяло и помогая мне немного приподняться, она причитала и охала, жалея меня. – Машка! Неси похлебку! – крикнула, закончив со мной возиться.
Я чувствовала себя лучше, чем в лесу, но легкое головокружение осталось, и раздражало меня оно неимоверно. А желудок услышав, что его сейчас будут кормить, начал урчать пуще прежнего.
В комнату вошла растрепанная девушка не старше семнадцати лет. Встретившись со мной взглядом, она
Маша внесла деревянный поднос и поставила мне на колени.
– Давай, я тебе помогу, – женщина присела на край кровати, намереваясь меня покормить.
– Спасибо, я лучше сама, – взяла протянутую деревянную ложку, уже не обращая внимания на странности, и зачерпнула бульон, но не смогла даже оторвать ее от деревянной миски. Казалось бы, она легкая, а стоило добавить немного веса, и она тут же стала неподъёмной.
– Давай лучше я! – хозяйка дома забрала столовый предмет из моих ослабших рук и стала аккуратно кормить. Организм с радостным бульк принял вкусный, наваристый куриный бульон.
Через несколько минут я довольно откинулась на подушку, а женщина унесла посуду и вернулась обратно.
– Как вас зовут? – спросила я, вспомнив, что не знаю ее имени.
– Можешь называть меня просто тетя Дорофея.
– А меня Катя. Приятно познакомиться. Я вам очень благодарна за заботу.
– Не стоит, я не могла поступить иначе. Я ведь – знахарка, мое призвание помогать людям. К тому же, в нашем мире мало добра, и мы просто обязаны любыми способами увеличивать его количество – она улыбнулась. – А теперь отдохни. Сон – лучшее лекарство, – Дорофея встала и вышла, задернув за собой занавеску.
Вопреки ожиданиям я быстро уснула и снился мне очень странный, даже страшный сон.
Аэропорт, снова посадка, и я занимаю свое место. Вот откидываю спинку сидения и как только закрываю глаза, сразу начинаю падать во тьму. Испугавшись, желаю, чтобы это оказалось просто страшным сном, и щипаю себя за руку, но проснуться не удается. Кажется, что падение длиться бесконечно долго. А когда я уже готова поверить, что умерла и попала в ад, тьму начинают прорезать, сначала серые, затем белые всполохи. Постепенно все вокруг светлеет.
Я оказываюсь в лесу, удивленно озираюсь и снова не могу понять, сон это или явь. В растерянности бреду, куда глаза глядят, неожиданно слышу топот копыт за спиной. Медленно оборачиваюсь и вижу всадников, они что-то кричат и размахивают оружием. Испугавшись, бегу вперед, петляя между деревьев, спотыкаюсь и падаю. Меня быстро нагоняют.
Рыцари в кольчугах с красным крестом на груди, который делает их похожими на крестоносцев, спешиваются и, окружают меня, выкрикивая непонятные обвинения.
– Отродье – словно проклятье выплевывает мне в лице один из них, и в злобной гримасе щерит рот с гнилыми зубами.
– Бей выродка! – и как по команде на меня обрушивается первый удар железной перчаткой прямо в висок. На мгновенье теряю сознание, а когда прихожу в себя, то уже лежу на земле и пытаюсь закрыть
– Довольно! – властный оклик, словно гром среди ясного неба раздается отовсюду. Удары тут же прекращаются.
– Поднимите ее! – требует неизвестный.
Еле живую меня ставят на ноги и поддерживают под руки. А я даже голову не могу поднять, чтобы посмотреть на того, кто остановил мое убийство.
– Поднимите ей голову, хочу напоследок заглянуть в глаза, чтобы перед смертью она видела, как я нажимаю на спусковой крючок, и запомнила, кто ее казнил, – оказывается, он не остановил убийство, а лишь пожелал добить собственноручно. В груди рождается черная, всепоглощающая ненависть.
Я смотрю, как молодому мужчине в дорогих, сверкающих доспехах на гнедом коне подносят огромный арбалет. Затем из металлического футляра осторожно достают огромный болт, с наконечника которого сочится голубая жидкость. Щелчок, свист, и он пронзает мою грудь. С запозданием вспоминаю, что уже где-то видела такой же болт.
В тот момент, когда по телу разлилась адская боль, я с криком проснулась. Тяжело дыша, я с облегчением поняла, что это был сон, но все равно на всякий случай ощупала грудь. «Вроде не болит!»
Отдышавшись и немного успокоившись, задумалась, сон ли это был или воспоминания. Уж больно все реалистично происходило. «Но откуда в наше время рыцари? Может, какая-то секта, помешанная на средневековье? И, вообще, если меня убили, то почему я жива? Может, все-таки сон?» От вопросов голова шла кругом. Еще немного и моя крыша, помахав ручкой, утопала бы в неизвестном направлении, если уже не ушла без предупреждения.
Вообще, начиная с пробуждения в лесу, все происходящее напоминало сюжет из фильма. Дорофея и ее дети вели себя странно. Обстановка в комнате, словно я оказалась в крестьянской избе конца девятнадцатого века. Если незнание, что такое самолет и телефон, можно было списать на глухую местность и удаленность от цивилизации, то разговоры про василиска, мага и то, что до ближайшего города две недели пути больше походили на бред сумасшедшего.
Устав от бесполезных размышлений, решила встать и осмотреться. На мой крик никто не пришел, поэтому сделала вывод, что в доме никого не было.
Поставив босые ноги на деревянный пол, осторожно встала. В глазах потемнело, и я покачнулась, но все быстро прошло. Держась за стену, окинула взглядом небольшую комнату, вмещающую в себя только кровать, старенький табурет и грубо сколоченный сундук в углу. Стены побелены, но местами штукатурка осыпалась, оголяя дранку, а деревянный пол был когда-то покрашен в коричневый цвет, но от былой роскоши остались лишь напоминания, виднеясь небольшими островками в местах, где ходят реже всего. Маленькое окно с перекосившейся рамой и мутным стеклом прикрывал захудалый тюль. А дверной проем закрывала занавеска с аляпистыми цветами.