Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада
Шрифт:
Ви перенесли в пещеру.
Труп павшего великана Хенги выволокли оттуда, точно это был труп собаки. Затем, по давно выраженному желанию Ви, труп отнесли к подножью глетчера и положили там — по обету Ви — как жертву Ледяным богам. Но несколько человек из племени, те, которые больше всего пострадали от Хенги и ненавидели его, завладели его мертвой головой. Неподалеку стояла мертвая сосна, вершина которой была сожжена молнией. Эти люди вскарабкались на дерево и воткнули отрубленную голову в один из зубцов покосившегося ствола. Там голова и осталась; длинные волосы ее трепались по ветру, и пустые глазницы
Войдя в пещеру, обнаружили, что все огромное обиталище полно женщин, которые, хотя Ви еще был без сознания, торопливо выражали преданность и покорность своему будущему господину и повелителю и сгрудились вокруг него, покуда Паг при помощи Моананги и других не выгнал их вон, говоря, что если вождь Ви захочет увидать какую-нибудь из женщин, он пошлет за ней.
— Впрочем, — добавил он, — по-моему, это мало вероятно. Ведь вы все безобразны.
Последнее было сущей неправдой. Женщины разошлись искать убежища, где придется, и сердились на Пага. Сердились, главным образом, за то, что он назвал их уродинами, а не за то, что он выгнал их. Они прекрасно понимали, что иначе он и не мог поступить, ведь они были женами Хенги и могли отравить Ви или постараться как-нибудь иначе прикончить его. Естественно, им нельзя было доверять.
Ви опустили на ложе Хенги, в боковой пещере, возле ярко пылающего огня. Он скоро оправился от обморока, напился воды, поданной ему одним из рабов пещеры (их не выгнали вместе с женщинами), и в первую очередь спросил о Фо, которого нежно поцеловал. Затем позвал Пага и приказал ему привести Ааку. Но Аака, узнав, что ее муж оправился и пострадал не сильно, ушла, сказав, что должна присмотреть за огнем у себя в хижине и вернется сюда утром.
Итак, Паг и Моананга накормили Ви тем, что нашлось в пещере, в том числе там оказались остатки лосося, которые Хенга собирался съесть после боя. Наевшись, Ви повернулся и заснул, так как был настолько утомлен, что не в силах был даже говорить. Фо примостился на ложе рядом с отцом и последовал его примеру.
Ви проспал всю ночь и, проснувшись поутру, оказался в одиночестве, так как Фо ушел.
Он чувствовал, что все тело его затекло и одеревенело, что на затылке ноет шишка, выскочившая, когда он стукнулся головой о землю после удара Хенги. Вообще, все тело ломило от ужасных объятий великана. На лбу был глубокий порез, рваная рана была от рукоятки дубины, вся кожа исцарапана когтями Хенги. Впрочем, он чувствовал, что все кости целы и что опасного вообще ничего нет. И сердце его наполнила радость, что все окончилось именно так, а не наоборот, ведь вчера не Хенга, а он, его труп, мог быть отдан волкам на съедение.
Он ощущал радость и благодарность.
Благодарность кому? Кому обязан он тем, что уцелел? Ледяным богам? Возможно. Если так — он благодарен им, ведь он не желал умереть и предвидел, что ему предстоит немало работы для народа. Да и Ледяные боги казались далекими и страшно холодными. Правда, камень упал, но это могло произойти и случайно. Так что он вообще не в состоянии был разрешить вопрос о том, интересуются ли они хоть сколько-нибудь им и его участью. Паг считал, что богов вообще не существует, возможно, что он прав. Ясно пока было лишь только то, что, не вмешайся Паг в дело, Ледяные боги не спасли бы его вчера от смерти, не дали
Все сделал Паг.
Это Паг натер ему все тело тюленьим жиром и коротко обязал волосы, чтобы Хенга не смог ухватить его. Это Паг сделал и подарил ему чудодейственный топор, блестящую секиру, которая еще до сих пор покоилась на ложе рядом с ним, секиру, при помощи которой ему удалось уложить Хенгу на месте (Паг уже объяснил, откуда эта секира). И еще раз — это Паг воодушевил и вдохновил его к борьбе, внушая ему, что нечего сомневаться, он одержит серьезную и большую победу. Эти слова Пага Ви помнил все время и все время твердил их про себя, даже в те мгновения, когда казалось, что все кончено.
Но теперь Хенга мертв.
Он не просто был сбит с ног ударом секиры, но и после этого дважды поднялся блестящий «камень», и голова отлетела от толстой шеи. За Фою — отомщено, Фо и Аака спасены, а он, Ви — повелитель Пещеры и Вождь Племени. И потому Ви поклялся, что Паг, хотя бы трижды называли его карликом, уродом, отщепенцем, должен непременно быть всегда поближе к В и. Он поклялся сделать Пага своим советником, хотя знал, что ревнивой Ааке усиление дружбы с Пагом будет не по сердцу.
Лежа и размышляя подобным образом, Ви заметил при скупо попадающем в пещеру свете, что три женщины — самые молодые и самые красивые — вернулись в прежнее жилище и стояли в некотором отдалении, переговариваясь и поглядывая на Ви. Наконец, они пришли к какому-то решению, спокойно стали подходить, и Ви судорожно ухватил секиру. Увидев, что Ви бодрствует и глаза его открыты, они стали на колени, коснулись лбами земли и назвали господином и повелителем и сказали, что желают остаться у него, ибо он столь велик и могуч, что убил Хенгу, и поклялись быть ему всегда верными.
Ви слушал их удивленно, не зная, что ответить. Меньше всего на свете он желал сделать этих женщин своими домочадцами хотя бы уже по той простой причине, что все, к чему Хенга имел касательство, было ему отвратительно. Но Ви был человек мягкосердечный и не хотел сказать это грубо.
В то время, как он подыскивал выражения помягче, одна из женщин, не подымаясь с колен, проползла вперед, взяла его руку, приложила ее ко лбу и поцеловала.
В это мгновение появились Аака и Паг.
Женщины вскочили, отбежали на несколько шагов, сбились в кучу, а Паг хрипло расхохотался.
Аака же выпрямилась во весь свой рост и сказала возмущенно:
— Видно, ты быстро освоился в новом жилище, о мой муж. Вот уже наложницы Хенги с любовью целуют тебя.
— С любовью! — удивленно воскликнул Ви. — Да гожусь ли я для любви? Эти женщины явились сами. Я не звал их и не посылал за ними.
— Да, несомненно, они явились сами, так как знали, что их приход будут приветствовать. А может быть, они вообще и не уходили отсюда? По правде говоря, мне начинает казаться, что в пещере Вождя для меня вообще не будет места. Но этому я только рада; собственный дом милее, чем эта темная дыра.