Онанизм у мужчины и женщины
Шрифт:
И по Робинзону, частота онанизма у женщин бывает иногда совершенно невероятна, но при исследовании все такие женщины оказываются нимфоманками.
Однако Робинзон знал одну «нормальную» женщину, которая предавалась онанизму 2–3 дня в неделю по 6-10 раз каждый. Она была совершенно нервно разбита, когда обратилась за помощью по поводу воспаления клитора.
7. Влияние онанистического акта на организм
При изучении влияния онанистического акта на организм нас интересует как субъективное, так и объективное действие подобного акта.
Маляревский приводит интересный отрывок из признаний одного онаниста, в котором подробно описывает субъективные явления, сопровождающие онанистический акт: «Когда я оставался один у себя в комнате, и мне почему-либо приходило в голову, что я мог бы теперь доставить себе „маленькое удовольствие“, я при одной мысли об этом начинал чувствовать, как постепенно терял самообладание и способность сознательно отнестись к тому, что я собирался делать. Точно туман покрывал и обволакивал моё „я“. Я чувствовал, как неодолимое влечение, появившись откуда-то, росло и овладевало мною. Я чувствовал, как мой физическое „я“ выходило из-под моей воли. Я терял власть над моим собственным телом, и оно, повинуясь уже не мне, т. е. не моему
Что касается объективного действия онанистического акта на организм, то в литературе имеются лишь отдельные отрывочные указания по этому предмету. Так, по Тарновскому, «напряжение сладострастного чувства, разрешающееся извержением семени, вызывает, вместе с тем, усиленную деятельность сердца с ускорением кровообращения, учащение дыхания, повышение температуры тела от одного до двух градусов Цельсия, сокращение мышц [9] , особенно таза и нижних конечностей, обильное отделение пота, которым обыкновенно и оканчивается акт, оставляя чувство изнеможения, слабости и морального угнетения». Это последнее, по Тарновскому, всегда имеет место, так как в нравственном отношении, даже при низкой степени общего развития, онанизм бессознательно представляется чем-то постыдным, унижающим человеческое достоинство. На это можно возразить, что моральное угнетение наступает лишь в тех случаях, где субъекту пришлось слышать или читать о «греховности» онанизма.
9
Эйслер наблюдал пациента, который и вне онанистических актов производил те же мышечные движения, что и при онанизме, как сжимание бёдер, трение тылом стопы одной ноги о подошву другой ноги и т. д. Для появления у него таких движений достаточно было мимолётного появления в сознании сладострастной мысли.
По Роледеру, «во время онанистического акта лицо выражает сильнейшее возбуждение, взор напряжён, глаза устремлены в одну точку, лицо пылает, руки дрожат, пульс, вся сердечная деятельность и дыхание учащены, черты лица искажены до самых невероятных гримас — наступает момент, когда дыхание спирается, и всё это заканчивается коллапсом. После акта онанист чувствует себя разбитым, сонным, вялым, неспособным к дальнейшей умственной или физической работе».
По Бехтереву, как половое возбуждение, так и ещё в большей мере сам половой акт [10] даже при пассивном к нему отношении, как, например, у женщины, не ограничивается сосудистыми эффектами в самих половых органах, но отражается и на общем состоянии сердечно-сосудистой системы, выражаясь ускорением сердечной деятельности и расширением сосудов мозга, а также и всех вообще кожных сосудов, что появляется в лице в виде покраснения щёк и своеобразного блеска глаз. Нельзя при этом не упомянуть о соответствующей мимике лица. Этот обобщённый половой рефлекс, выражающийся, кроме эрекции полового органа, ещё и эмоциональным состоянием полового характера, совершенно не наблюдается в раннем детском возрасте, ибо впервые и самое покраснение, как выражение эмоции, появляется в возрасте не ранее конца первого детства, очевидно, в связи с подготовкой всего физического процесса, характеризующего половое возбуждение (Бехтерев).
10
В приводимых здесь строках Бехтерев описывает изменения в организме, происходящие при совокуплении, а не при онанистическом акте. Мне представляется, однако, целесообразным помещение их в настоящей главе ввиду значительного сходства, существующего между обоими актами.
Эмоция в высший момент всякого интенсивного полового удовлетворения, также и аутоэротического, настолько сильна, что происходит кратковременная, но несомненная потеря сознания.
Рубан объясняет эту кратковременную потерю сознания (при коитусе) мгновенным приливом крови к мозгу вследствие задержки венозной крови в мозговых сосудах, вызванной сокращением шейных мышц и закидыванием головы назад.
Онанистический акт вызывает резкую степень утомления отчасти также в зависимости от того, в каком положении он производится. Многие субъекты онанируют стоя, часто потому, что они, в силу внешних условий, лишены возможности делать это иначе. Онанизм, как и коитус, производимый в стоячем положении, несомненно, утомительнее, чем акт, производимый в лежачем положении, так как в первом случае происходит длительное напряжение всех мышц тела; иногда оно доходит до болезненных судорог в мышцах и до усталости, вследствие чего онанист бывает вынужден сделать перерыв для отдыха. После онанистического акта, произведенного в стоячем положении, нередко чувствуется в течение некоторого времени слабость в ногах.
Сидячее положение, более частое, по Гарнье, у девочек, чем у мальчиков, менее утомительно, чем стоячее, и потому к нему чаще прибегают привычные онанисты, которым известно утомительное, истощающее действие онанизма, производимого в стоячем положении.
Наименее утомительно лежачее положение; но это преимущество может аннулироваться затягиванием акта или повторением его до истощения.
Нервное истощение онанистов можно объективно определить по следующему способу, который применил Фере. У детей, подозреваемых в онанизме, производились при помощи динамометра исследования сжатия пальцев четыре раза в день: в восемь часов утра, в 11 часов дня, в два часа дня и в пять часов вечера. При тщательном надзоре за ребёнком это исследование даёт постоянные величины. Оказалось, что после онанистического акта показания динамометра бывают на треть и даже на половину меньше, чем в другое время. Или же определяют внимание ребёнка тем, что заставляют его в одни и те же часы разграфлять каждую страницу в тетрадке линейками той же
Эти экспериментальные доказательства могут также служить для демонстрации онанирующим детям: можно разъяснить им проистекающий от онанизма дефект в работе и указать им на вред онанизма для них.
Молль сомневается в ценности этих, так называемых, точных опытов, так как часто не последнюю роль здесь играют предвзятость экспериментатора и сила внушения; притом эти экспериментальные результаты не всегда обнаруживаются. Подобно тому, как совокупление может оставить после себя чувство утомления, доходящее до коллапса, но может оставить и эйфорию на довольно продолжительное время, так и онанизм может оставить после себя хорошее самочувствие вместо депрессии.
И по Зуддуту, онанизм оказывает успокаивающее влияние на нервную систему. Наступающее после него расслабление является, по мнению этого автора, приманкою для онаниста. С этой точки зрения, как онанизм, так и половое сношение должны были бы быть отнесены к успокаивающим средствам для нервной системы. К такому же выводу пришёл и Хайг, который пытался найти объяснение этому в состоянии кровяного давления: «Так как половой акт вызывает более низкое и уменьшающееся кровяное давление, то он, естественно, должен давать облегчение при тех состояниях, которые вызываются высоким и возрастающим кровяным давлением, как, например, разбитость и плохое настроение» (Хайг).
Некоторые авторы не придают никакого значения практикуемому детьми трению половых органов. Считая, что оно не имеет ничего общего с половой функцией и вызывает лишь своего рода щекотание, не имеющего никаких последствий. Однако, щекотание, как и все чувственные раздражения, производит различные эффекты в зависимости от «дозы»; как показали работы Фере. Оно может производить возбуждающее действие при слабой интенсивности и малой продолжительности и может, наоборот, производить угнетающее действие, если щекотание интенсивно и продолжительно. Щекотание не только угнетает до полной разбитости, но может вызвать и патологические явления. Онанизм, если его рассматривать не только как простое щекотание, является фактором депрессии; он может, следовательно, вызывать все не состояния, которые могут быть вызваны утомлением. Не удивительно поэтому, если приходится видеть переутомления как последствие онанизма.
Фере приводит следующий интересный случай умственной спутанности как последствие онанизма.
12-летний здоровый мальчик, крепкого телосложения, наследственно не отягощённый, не представлявший ни в раннем детстве, ни позже никаких нервных явлений, провёл в начале мая на ферме целый день с 11-летним двоюродным братом. Мальчики бегали по ферме и по их словам, играли во фруктовом саду, достаточно большом для того, чтобы они могли там укрыться от наблюдения взрослых. Оттуда мальчики вернулись к обеду и затем снова убежали в сад. Под вечер их позвали домой. Старший мальчик прибежал первым, но сразу опустился, бледный и весь потный, в состоянии глубокого оцепенения. Пока его раздевали и укладывали, он не подавал никаких признаков сознания; окружающие заметили, что его очень громкое дыхание было правильным. Обеспокоенные родные хотели вызвать врача; тогда младший мальчик, которые был ошеломлён происшедшим, сознался своей матери, что они целый день ласкали друг друга, и что старший мальчик несколько раз бледнел, но что, за исключением этого, они не делали нечего плохого. Врача не пригласили и решили ждать. Однако, в 11 часов дня, после 14-часового пребывания в постели, мальчик продолжал спать так же глубоко. Немного погодя мать хотела его заставить открыть глаза, но это ей не удалась; казалось, что он ничего не видит, не слышит, не чувствует щипков. Он дал себя посадить на ночной сосуд и как будто делал некоторые усилия, чтобы опорожниться. Когда мать опять уложила его в постель, пришлось ложкою вводить ему в рот пищу, которую он только проглатывал. Мальчика разбудили лишь вечером, чтобы дать ему опорожниться и покормить его, и он опять впал в глубокий сон до девяти часов утра следующего дня. Он делал в постели некоторые движения, но, по-видимому, ничего не воспринимал ни зрением, ни слухом. Съев четыре яйца и выпив пол-литра молока, мальчик опять заснул. Около пяти часов вечера он проснулся вследствие позыва на низ и попросил есть, но родителей не узнал. Когда его о чём-нибудь спрашивали, он молчал или давал неподходящие ответы. Когда его спрашивали, где он живёт, он называл предмет, находящийся у него перед глазами. Через полчаса мальчик опять уснул и проспал 10 часов, после чего пожелал встать. Он уселся в своё любимое кресло и оставался неподвижным. Он сумел сам справиться с чашкою чая, после чего опять впал в неподвижность и апатию. За завтраком в полдень, он сел за стол на своё обычное место и поел молча. Когда отец ребёнка обратился к врачу за советом, то врач рекомендовал систематический покой и усиленное питание. Через шесть дней отец явился с мальчиком к врачу, так как мальчик отказывался дальше лежать в постели. Вид его был лучше, но по сравнению с прежним весом — его взвешивали за несколько дней до описанного случая — мальчик прибавил два килограмма. Утром он совершил довольно большую прогулку без утомления, но не был способен назвать самые обыкновенные предметы. Память его была ещё очень затуманена и воля слаба. Эта слабость проявлялась объективно в необычайной кротости. Его чувства также были задеты: накануне он не проявил никакого волнения при виде бабушки, которую он обыкновенно горячо приветствовал. При исследовании органов чувств, все они обнаруживали известное понижение функции. Состояние апатии и спутанности было настолько выражено у ребёнка, что оно не восстановилось вполне к концу сентября, несмотря на то, что ребёнок провёл на ферме более четырёх месяцев. Он с трудом учится; приходится очень сдержанно высказаться относительно шансов на его выздоровление. Мальчик, по-видимому, искренно рассказывает, что он занимается онанизмом только два года, с тех пор, как стал ходить в школу, 1–2 раза в неделю; но когда онанистические приёмы вызывали у него оцепенение, они длились часами без всякого действительного припадка. Когда его позвали в памятный день домой, он был утомлён и раздосадован настойчивостью двоюродного брата, который его провоцировал без конца; но как только он побежал, он почувствовал себя опьянённым и возбуждённым и был готов ударить кузена, который его задел, когда бежал рядом с ним. Между тем, никогда прежде ни при каких обстоятельствах у него не было такого желания. Это резкое оцепенение ближе к постэпилептическому истощению, чем к обыкновенной усталости. Здесь имелось патологическое явление, которое завершилось умственной депрессией, достаточно продолжительной и достаточно интенсивной, чтобы характеризовать состояние душеной спутанности (Фере).