Они боролись с коммунизмом. Т. 26
Шрифт:
Сама душа еврея поражена галутом, она становится «нечистой от мерзостей» (Песнь Р. 8:14). Шхина «стонет, как голубица», и Всевышний «рычит, как лев», сокрушаясь о разрушении Храма и об участи сынов Израиля (Бр. За).
Учение рабби Акивы и его современников укрепляло веру в то, что «куда бы ни был изгнан Израиль, изгонялась и Шхина» (Мег. 29а), и устанавливало связь между изгнанием Израиля и судьбой мира.
Оно становилось, таким образом, источником воодушевления и веры в грядущее избавление.
Поэтому некоторые талмудические мудрецы полагали, что, несмотря на страдания и гнет, галут не приведет ко всеобщей гибели еврейства.
Они усматривали в
Старания духовных руководителей еврейства осмыслить галут и подчеркнуть, что галут – лишь преходящее явление в еврейской истории, особенно усилились со времени укрепления христианства (4 в.), которое усматривало в рассеянии еврейского народа свидетельство того, что Израиль, отвергнув Иисуса как Мессию, лишился Божественного благоволения, а место избранного народа заняла христианская церковь, именовавшая себя Verus Israel (`истинный Израиль`).
В Мишне, Гемаре и Мидраше содержится множество указаний на упорное стремление мудрецов не только дать подробное истолкование понятию галут и найти оправдание связанных с ним страданий, но и поддержать надежду на избавление.
В целом, эти усилия увенчались успехом. Отчаяние и отступничество были второстепенными явлениями в еврействе, и несмотря на многовековые мытарства в галуте, в еврейском народе крепли мессианские чаяния и усиливалась вера в избавление и возвращение в Сион.
История евреев в средние века обострила восприятие тягот галута. Укрепление религиозной и светской власти, ограничение экономической деятельности евреев, лишение их многих гражданских прав, принуждение к частым религиозным диспутам в христианских государствах и обречение их на положение второстепенных граждан в мусульманских странах (см. Зимми), – все это побуждало искать новые ответы на вопрос о смысле галута и требовало переосмыслить концепцию галута в связи с изменившимися условиями жизни. На протяжении средних веков среди евреев и неевреев господствовала главным образом точка зрения, рассматривавшая галут как политическое и общественное состояние еврейского народа, характеризующееся чуждостью окружающей среды, униженностью и зависимостью.
Опасность для жизни и благосостояния и угроза изгнания были постоянными спутниками существования евреев в галуте.
Так появились мыслители, которые усматривали в галуте испытания, ниспосланные с целью поднять дух еврейского народа, искупить грехи, совершенные в этом мире, и подготовить его к избавлению.
Саадия Гаон (начало 10 в.) считал галут временной карой, которая имеет, однако, большой внутренний смысл, так как является «отчасти наказанием, а отчасти испытанием». Раши, бывший свидетелем ухудшения положения евреев в Европе на рубеже 11 в. и 12 в., видел причину жестокого преследования евреев в зависти народов к тому, что Израиль, несмотря на все, что ему приходится претерпевать, остается народом, избранным Богом.
Это объяснение было широко распространено среди евреев. Внутренняя дилемма, порожденная поисками причин галута, особенно сильно выражена Иехудой ха-Леви в книге «Кузари», где он выдвигает теорию об этнической избранности еврейского народа, который имеет право гордиться своим несчастьем в изгнании, как все монотеистические религии гордятся мученичеством.
В мистическом учении
Согласно естественному порядку, пригодное для евреев место – Эрец-Исраэль, где они должны жить как независимый народ». Один из лидеров еврейских общин Западной Европы Менашше бен Исраэль (17 в.) усматривал в рассеянии евреев «по всем концам мира» стадию в процессе осуществления их Божественной миссии в истории.
В новое время (с середины 18 в.) в еврейских интеллектуальных кругах все чаще стала высказываться точка зрения, согласно которой перемены, происшедшие в европейских странах в эпоху просвещения, создают возможность для интеграции евреев в смешанном обществе (см. Ассимиляция, Еврей, Эмансипация).
Новые взгляды на галут привели к организованным движениям, пытавшимся изменить характер иудаизма (см. Реформизм в иудаизме, Хаскала). Отдельные мыслители стремились оправдать галут как правомерное историческое явление (см. М. Мендельсон, С. М. Дубнов, Ф. Розенцвейг). Наряду с этим стала формироваться идеология, направленная на возрождение еврейского национального, политического и культурного центра в Эрец-Исраэль (см. Сионизм, Л. Пинскер, Ахад-ха-‘Ам, Т. Герцль, А. И. Кук).
Однако до 2-й половины 19 в. в западном еврействе преобладали те течения, которые стремились положить конец галуту путем слияния евреев с окружающими народами или интерпретировали галут как моральную миссию евреев в мире.
Во 2-й половине 19 в. положение изменилось. Антисемитизм и национальные движения в Европе привели к разочарованию в возможности интеграции евреев в окружающей среде. Пробудилось еврейское национальное самосознание, с особой силой выразившееся в сионизме – идеологии, в основе которой лежит принципиальное отрицание галута.
Борьба между двумя основными точками зрения на галут возобновилась с новой силой в середине 20 в.
Одно направление, наиболее ярким представителем которого был Д. Бен-Гурион, расценивает Катастрофу европейского еврейства, бесчеловечность тех, кто вершил ее, равнодушие большинства народов мира к трагедии еврейского народа в роковые годы (1939–45), трудности объединения мирового еврейства и усиление ассимиляции в галуте как доказательство опасности, связанной с продолжением рассеяния; поэтому единственный путь избежать этого – ликвидация галута и возвращение в Израиль.
Приверженцы противоположного взгляда указывают на политическую свободу и равноправие, предоставленную законом гражданам-евреям и еврейским организациям в большинстве стран мира, и интенсивную культурную, общественную и политическую деятельность евреев в этих странах.
Они верят, как и многие в прошлом, в то, что рассеяние имеет смысл и право на существование. Шестидневная война (1967) укрепила в большинстве евреев сознание единства еврейского народа и чувство взаимозависимости между Израилем и еврейскими общинами мира. Она стала одной из причин пробуждения национального самосознания евреев Советского Союза.