Они делали плохие вещи
Шрифт:
Начало конца общежития в доме номер 215 положил тот момент во второй половине сентябрьского дня, когда автомобиль «форд эскорт» ударился о бордюр тротуара и со стуком остановился. Пока двигатель сбавлял обороты, под капотом слышались хруст и щелчки.
– Значит, это здесь? Холлис. Холлис!
Мать пихнула его локтем в бок, Холлис проснулся и быстро схватил свой рюкзак, пока тот не упал на заляпанный жвачкой пол. Он взглянул в окно, не понимая, почему мимо не проносятся деревья.
– Это здесь? – спросил он, выпрямляясь.
– А я тебя о чем спрашиваю?
Мать закурила,
– А твои где?
«Смялись в заднем кармане джинсов», – подумал он и вышел. Мать щелкнула кнопкой багажника, и Холлис для верности стукнул по двери кулаком, чтобы та открылась. Он достал брезентовую сумку и дешевые полиэтиленовые пакеты на молнии розового цвета, которые дала ему бабушка и которые он собирался как можно быстрее сжечь.
– Давай-ка быстрее, дорогой.
Зажав сигарету между зубами, мать вытащила из-за сиденья пластиковый пакет Tesco.
Номер 215 по Колдуэлл-стрит – его дом на ближайшие девять месяцев – выглядел именно так уныло, как и предупреждало агентство по сдаче жилья. Если бы фасад заново покрасили, дом смотрелся бы повеселее, но было ли это кому-то нужно – другой вопрос.
Холлис открыл обшарпанную зеленую входную дверь; мать тащилась за ним.
– Не понимаю, почему ты не мог пойти в политехнический институт, как твой брат. Там было неплохо и ему, и твоему отцу. – Она запыхалась и тяжело дышала.
– Не знаю.
Холлис вошел в темное помещение.
– Есть тут кто-нибудь?
Ответа не последовало.
– Симпатично, – проговорила мать и прошла вперед, переваливаясь с ноги на ногу. – Посмотри, какая гостиная. Больше, чем у бабушки. А где кухня? А, вижу.
Она пошла дальше по узкому коридору.
– И там есть сад! Ты ведь ничего не говорил нам о саде, а, Холлис? Не мешало бы в этом саду поработать. Интересно, разрешат они тебе сделать там что-нибудь вместо арендной платы?
Холлис поднялся наверх. От покрытой ковром лестницы исходил затхлый запах, на поверхность перил налипла черная пыль. Но к агентству не могло быть претензий. Они не обещали профессиональную уборку, только упомянули, что она «может быть проведена».
Каждая комната запиралась своим ключом, но агент не знал, какой ключ подходит к той или иной двери, поэтому вручил Холлису наугад один, достав его из коробки каши быстрого приготовления Quaker Oats. Ключ подошел к комнате номер шесть на третьем этаже – квадратной, выкрашенной в белый цвет. На потолке виднелись желтые разводы, стены были загажены липучкой Blu Tack. Шкаф занимал половину стены и половину площади пола. У противоположной стены стояла простая пружинная кровать, на которую были брошены тонкая подушка и еще более тонкое одеяло. Холлис поставил на пол рюкзак и выглянул в заросший зеленью сад, где его мать уже занялась расстановкой разрозненных предметов мебели, чтобы выглядело как у бабушки. Он постучал по стеклу, но она не услышала.
Перетащив розовые пакеты, Холлис заглянул в узкую кухню, и как раз мать вошла туда из сада.
– Неплохое место, – сказала она. – Могло бы быть очень симпатичным. А когда приедут остальные?
– Не знаю. Сегодня или завтра. Неделя новичков начинается в понедельник.
– Ты же не новичок, правда? –
– Формально, наверное, все-таки новичок.
На квадратике коричневой напольной плитки засохло пятно красного цвета. Соус, хотелось надеяться.
– Не выдумывай, пожалуйста. Не вешай нос! – Мать распрямила ему плечи и вздернула подбородок. – То место тебе не подходило. Там тебя не уважали, правда? А здесь тебе будет хорошо. Лучше.
– Ага.
– А ну-ка, улыбнись. Вот умница. Подожди минутку.
Она оставила Холлиса одного в кухне. Пожелтевший холодильник защелкал, магнит в образе Зигги Стардаста [5] , который держал меню пиццы навынос с купонами трехлетней давности, завибрировал.
– Вот, это тебе.
Вернувшись, мать протянула ему полиэтиленовый пакет.
– Что это?
– Открой и посмотри.
Холлис поставил пакет на ламинированную столешницу. Что-то звякнуло, и он поморщился. Внутри оказались совершенно новая сковородка и электрический чайник.
5
Зигги Стардаст – человекоподобный марсианин, придуманный Дэвидом Боуи; в земном воплощении – рок-звезда. Впервые появляется в альбоме The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders From Mars 1972 года.
– Не могу же я допустить, чтобы ты остался без жареной картошки по утрам. Нет лучше средства от похмелья, правда?
– Мама, ты не… здесь есть чайник.
Он показал на стоящий на кухонном столе пластмассовый электрический чайник. Сквозь голубое окошко в нем виднелась накипь.
– Ты достоин своего собственного чайника. Держи его в чистоте. Я не хочу, чтобы по бокам он покрылся грибком. И после того, как ты вымоешь чайник и сковороду, они должны вернуться в твою комнату. Они не для других, понял? Они твои.
Мать обняла его. Когда он неловко обхватил ее за массивные плечи, оказалось, что ее голова едва достает ему до груди.
– Ну ладно, хватит. – Она отстранилась. – Пора ехать. Папе нужна машина для бинго. Я видела шлюшку на дороге, рядом с кольцевой развязкой. Как следует поешь сегодня.
– Да, мам.
Он проводил ее до двери.
– А, вот еще что.
Она вложила ему в руку пачку сигарет.
– И ни в чем себе не отказывай.
Мать снова подмигнула и вперевалку побрела к «форду». Дойдя до машины, она уже задыхалась.
– Позвони нам завтра! – крикнула она, внезапно охрипнув. – Дай знать, как ты.
– Ага!
Холлис помахал рукой, глядя, как машина неуклюже разворачивается, и вслушивался в тарахтение мотора, пока оно не затихло вдали. Улица погрузилась в тишину, усилившуюся, когда он закрыл входную дверь. В доме царило безмолвие, незнакомое человеку, живущему с тремя братьями, мамой, папой и бабушкой в двухэтажном маленьком доме с одной ванной.
Он отнес новый чайник со сковородкой в свою комнату и положил их на шкаф. Из внешнего кармана рюкзака достал смятую брошюру «Неделя новичков», плюхнулся на кровать и головой уперся в стену. Впереди ожидалось много всего интересного – вечеринки, пирушки в пабе, пикники. Скучать точно не придется. А значит, и такой тишины уже не будет.