Они написали убийство
Шрифт:
Валентина давно уже следила за Татьяной и знала, что та встречается с Котовым. Поехав вслед за хозяйкой, Валентина остановила машину неподалеку от дома Евгения и стала ждать завершения свидания. Когда появилась Татьяна, Валентина, подъехав к ней, сказала, чтобы та садилась в машину, потому что муж просил ее срочно приехать. Та очень удивилась и спросила, что случилось. Валентина сказала, что не знает точно, но он просил срочно приехать. Татьяна несколько занервничала — она поняла, что ее тайная связь раскрыта, и даже не полюбопытствовала,
— Сучка ты!
Та, занятая своими мыслями, даже не поняла сперва смысла происходящего.
— Что? — переспросила она и тут только обратила внимание на перекошенное от злобы лицо Валентины. — Ты чего это? — удивленно и уже с некоторым испугом спросила она.
И тут Мартынова, тяжело замахнувшись, ударила Татьяну по голове гаечным ключом. Та коротко вскрикнула и потеряла сознание. Валентина отвезла ее в парк, где заранее присмотрела место, куда можно скинуть тело. Пока Татьяна была еще жива, Валентина отволокла ее в кусты и с садистским наслаждением била ее заранее приготовленным ножом. Когда убийца убедилась, что жертва мертва, она сняла с нее драгоценности и вещи вплоть до туфель, оставив лишь кофточку.
Затем она вытерла руки ее нижним бельем, выбросила его в ближайшую урну, вернулась к автомобилю и поехала домой.
Таковы были факты, изложенные Мартыновой. И, признаться, мотивировка этого ужасного преступления привела всех присутствовавших в изумление.
Карташов задал целый ряд вопросов — что еще могло подвигнуть Валентину на подобный шаг, — но она твердо стояла на своем: нужны были деньги. Татьяна постоянно к ней придиралась, смеялась над ней, и та подумала, почему ей все лучшее, а мне нет?
— Зачем вы нанесли жертве столько ножевых ранений? — спросил капитан. — Эксперты насчитали тридцать три удара.
Валентина, сурово насупившись и глядя куда-то в пространство, чеканным голосом произнесла:
— Била для верности. Я же не каждый день убиваю — вдруг еще очухалась бы!
Эта женщина, которая в преступных кругах могла бы вызвать уважение своей стойкостью, не только в Ларисе, но и даже в суровых, отнюдь не склонных к сентиментальности оперативниках вызывала ощущение жуткого законченного зла.
— Гражданка Мартынова, — продолжил допрос Карташов, — вы писали угрожающие письма в адрес Василия Державина?
— Что я, дура, что ли, ему писать? — коротко отрубила Валентина. — Поди каждый день видела.
Впрочем, этот вопрос, на взгляд Ларисы, был простой формальностью, так как, даже слушая речь этой женщины, можно было сделать вывод, что это не ее рук дело. Явно не она писала таким витиеватым экспрессивным слогом.
— А кто писал эти письма? — Карташов выложил перед ней три письма.
— Да
И тут Лариса вклинилась в допрос.
— Вы знакомы с неким Дмитрием Чернышовым?
— Нет, — Валентина посмотрела на нее бессмысленным взглядом.
— Может быть, вы не знаете его имя, но вам знакома его кличка Лектор?
— Нет, — повторила Мартынова.
— Может быть, вам знакома его внешность — он длинноволосый блондин, с пластырем на лице, на клыках у него золотые коронки?
— Никаких длинноволосых не знаю и знать не хочу.
— В спальне Державиных была проделана дырка в потолке с чердака. Вы признаете, что это вы подглядывали за супругами? — спросил Карташов.
— Что я, ненормальная? Что мне за ними подглядывать? Без меня, что ли, не знают, куда что втыкать? — раздраженно произнесла Валентина.
Капитан едва заметно усмехнулся.
— Однако, по нашим сведениям, на чердак можно было проникнуть только из двора, по лестнице-стремянке. Мы думаем, что это делали вы, другому просто некому. Отпираться тут бессмысленно… Или же это делал ваш сообщник, называющий себя Дмитрием Чернышовым.
— Никаких Чернышовых я не знаю! А если я полезу по этой стремянке на чердак, такой грохот будет, потолок еще обвалится, не дай бог! Вы что, думаете, я чокнутая, что ли? Какого-то еще Чернышова на меня вешаете! Думаете, если я созналась в убийстве, мне еще что-нибудь пришить можно? Я ваши эти штучки знаю, наслышана… Ничего я больше говорить вам не буду.
Валентина сделала жест рукой, который подчеркивал ее решимость хранить молчание, и насупилась.
— Значит, вы утверждаете, — подвел итог Карташов, — что убийство совершили сами и признаете себя виновной.
— Да, — после некоторой паузы коротко ответила она и насупилась пуще прежнего.
Карташов закурил и в течение всего времени, пока сигарета не истлела, не проронил ни слова. Он расхаживал по кабинету, вздыхал и о чем-то думал. Затушив окурок в пепельнице, он нажал на кнопку, вызвал дежурного милиционера и приказал увести задержанную…
— Я надеюсь, что теперь все подозрения по моему поводу окончательно развеяны? — высокомерно спросил Котов, который находился в углу кабинета и все это время сидел тихо, как мышь.
— Да, — коротко ответил Карташов.
— Я очень рад, — в свою очередь сказал Котов. — Мы можем быть свободны?
— Ты, я думаю, да, — ответила Лариса. — Потому что все, что ты мог сделать полезного, ты уже сделал. А я задам пару вопросов капитану, если он не будет возражать.
Котов, бросив на жену настороженный взгляд, вышел из кабинета.
— Не сейчас, Лариса Викторовна, вы же видите, сколько у меня теперь бумажной работы в связи с задержанием и признанием гражданки Мартыновой, — заканючил Карташов. — К тому же преступление практически раскрыто, какие могут быть еще вопросы?