Они не люди. Книга вторая

Фламмер Виктор

— За это надо сказать спасибо Кузе. В гостях у Рождественского он догадался, что его дива — не фамильяр. И нашел похищенных девушек. А потом спас их. Так что предлагаю выпить за Кузю.

— А может, за меня вы, Гермес Аркадьевич, компота выпьете? Он вкусный, клубничный. И полезный, — вздохнул Кузя.

А Владимир, поняв, что к нему вопросов больше нет, снова вернулся к еде. Аверин улыбнулся. Маргарита очень обрадуется, узнав, что плоды ее трудов не пропали зря и гости съели всё угощение. Кузя не отставал от Владимира,

и Аверин уже начинал опасаться, что еды может не хватить.

— А мне кажется, вы немного умаляете роль Управления, — Виктор выпил и посмотрел на Мончинского. Тот смутился, но ответил с достоинством:

— Ничуть. Мы просто выполняли свою работу и, смею надеться, настолько хорошо, насколько могли. Ведь мы не знали о пропавших девушках. Но за очень короткое время подготовили операцию и смогли внедриться в этот вертеп, — он улыбнулся немного смущенно. — Владимир упоминал, что для него зрелище пыток не в новинку. Но я, признаться, был в полнейшем шоке и без поддержки Владимира вряд ли бы долго там продержался.

— Вы отлично держались, по крайней мере, когда я увидел вас на сцене, — похвалил молодого колдуна Аверин. На щеках Мончинского появился легкий румянец.

— Благодарю. Но вы появились очень вовремя. Сами бы мы еще долго пытались выйти на Рождественского.

— А девочки бы погибли… — тихо проговорил Фетисов, — и скольких бы еще замучили… Там, в подвалах, было несколько дивов второго и даже первого класса… их не удалось спасти. Их хозяева… они их просто бросили.

На некоторое время повисло молчание.

Аверин первым нарушил его:

— Расскажите, как вы подготовили операцию, — обратился он к Мончинскому. Было заметно, что своим первым серьезным заданием молодой колдун очень гордится.

— Начало я уже рассказывал, — ответил тот, — мы нашли человека, который устраивал представления и сдавал своего фамильяра в аренду. По вашему совету, Гермес Аркадьевич, на него уже заведено дело за оскорбление имперских регалий и глумление над победой Империи. Возможно, он сядет на несколько лет, хотя ему обещали послабление за сотрудничество.

— О, что там за оскорбление? — заинтересовался Виктор.

— Этот человек заставлял своего фамильяра изображать «пленного фашиста», а зрители за деньги могли наказать его по своему вкусу. На спине у «фашиста» была вырезана свастика, а серебряные колодки украшали двуглавые орлы.

— Как только можно было до такого додуматься, — поморщился Виктор.

— Фамильяр менял личины немцев, — сказал Аверин, — вряд ли для кого-то секрет, откуда они могли у него взяться. Этот див сражался в войну. И это тоже надо упомянуть на суде. Может быть, как-то удастся добиться его конфискации и передачи родственникам. Надеюсь, в этой семье не все ублюдки.

— Мы постараемся, — пообещал Мончинский.

Владимир отложил вилку. Он теперь спокойно брал еду сам, и она перестала исчезать с такой невероятной

скоростью. Аверин посмотрел на дива и подумал: «Когда он в последний раз ел что-то приличное, а не баланду? И ел ли вообще?»

— Колодки настоящие, — сказал Владимир. — В таких держали пленных немецких дивов, пока допрашивали их колдунов. Клетки возить с собой было тяжело, колодки и цепь — намного проще. Как только колдун отдавал свой талисман владения, дива освобождали, и его привязывал наш колдун. Но многие пленники не говорили, где спрятали талисман, или вообще выбрасывали.

— Ого, — удивился Виктор, — я не знал этого. Ты ведь тоже был на войне, Владимир?

— Конечно.

— Жаль, Виктор, вы не видели его немецкую личину, — заметил Аверин, — словно с плаката, изображающего истинного арийца.

— Я могу показать, — сказал Владимир.

— Если не трудно, — попросил Виктор.

Владимир мгновенно преобразился. Раздался в плечах, черты лица неуловимо изменились, волосы стали еще светлее и короче. Только глаза остались такими же светло-голубыми. Перед ними сидел «немец», которого Аверин видел на сцене.

— Ничего себе, — восхитился Виктор, и Владимир вернулся в свой обычный облик.

— А откуда такой колоритный парень? — поинтересовался Аверин. — На простого солдата или офицера не похож. Видна порода.

— Он был боевым колдуном СС, — подтвердил Владимир.

— Ого, — с уважением проговорили Виктор, — убить такого колдуна было не так и просто. Как же ты до него добрался?

— Я служил ему.

Все ошарашенно замолчали.

— Но… — первым обрел дар речи Мончинский, — но я же смотрел твое личное дело. Ты всегда служил Империи и начал службу еще в Тайной канцелярии?!

— Так и есть. Меня внедрили к этому колдуну для выполнения важного задания.

— Так ты… — догадался Аверин, — …был разведчиком, Владимир?

— Да.

— Подождите, это как? — Виктор провел себе пальцами по шее, изображая ошейник, и посмотрел на колдунов. — Разве хозяин у дива… ну, не один? Как вообще можно внедрить дива к чужому колдуну? Чтобы он потом снова вернулся… ну вы меня поняли, да?

Аверин развел руками. Мончинский и Фетисов с удивлением уставились на Владимира.

— Было сделано что-то вроде временного подчинения? — предположил Аверин. — Но как получилось, что немецкий колдун этого не знал? Он тоже был завербован? Расскажи, пожалуйста, Владимир.

— Да, расскажи, — поддержали все, особенно Кузя. Его глаза горели в предвкушении интересной истории.

— Странно, что вы не знаете, ваше сиятельство, — Владимир посмотрел на Аверина, — это запрещенная техника, но вы должны были о ней знать.

— Именно я?.. А! Я, кажется, начинаю понимать…

— Всё верно. Сейчас техника утеряна, и повторить ее не удалось. Ваш отец, ее создатель, погиб, не успев передать свои знания.