Они придут и удивятся (сборник)
Шрифт:
Как же, на работе. Раз «Лендровер» у ворот – дураку понятно, что хозяин дома торчит. Но небольшая рассеянность немолодым дамам только к лицу.
Сосед вежливо улыбался, и ободренная Маривана продолжила:
– А я вот флоксы поливаю… Удивительные флоксы в этом году! А вы что, выходной сегодня? Что-то не торопитесь… Отгул у вас?
– Да, флоксы у вас чудесные, – галантно поддержал беседу мужчина, проигнорировав вопрос об отгуле. – Я, знаете ли, хочу гортензии
– Что вы, гортензии розовыми не бывают, – заверила Маривана. «Надо бы Настьке дать задание – пусть выяснит, где он работает. Простые люди такие машины не покупают. Не иначе, в администрации президента. Ну точно, фактура соответствующая». – У меня были гортензии, но бело-зеленые, чахленькие. В нашем климате они плохо приживаются.
Сосед еще раз приветливо улыбнулся и направился было к дому, но Маривана окликнула:
– Смотрите же, жду сегодня вечером на чай!
С мужчинами надо понастойчивее – это она давно усвоила. А то они все стеснительные, не решаются первый шаг сделать. Был у Мариваны ухажер – сидеть рядом с ней боялся. За руку взять – ни за что. Смешной мальчик. Так боготворил ее, так обожал! Потом решился, признался в любви, обещал повеситься, если она не ответит взаимностью. А Маривана тогда была молодая, прекрасная и жестокая. Помучила она его, ох как помучила! Очень переживал. Но так и не повесился почему-то…
Но сейчас Маривана была уже не в том возрасте, чтобы романы крутить. Но то, что приятный импозантный мужчина на тридцать лет моложе оказывает ей знаки внимания, льстило ее самолюбию. Без сомнения, он очарован ее изысканными манерами и интеллигентностью. Маривана любила это слово – интеллигентность – и считала это качество одним из основных своих достоинств. Хотя что оно означает, бог его знает. Но то, что она женщина интеллигентная – определенно.
К обеду сосед уехал (выяснить бы, куда), зато без предупреждения заявился племянник с продуктами. Дескать, в выходные уезжает в командировку, поэтому решил заранее обеспечить тетушку самым необходимым. Маривана придирчиво осмотрела содержимое пакетов, брезгливо отложила в сторону белый батон (такой не ем, только с отрубями), забраковала слегка помятые персики и от винограда отказалась (ты же знаешь, я люблю только «дамские пальчики»). Бестолковый родственник ей попался, ничего не поделаешь. Никак не может запомнить теткиных вкусов. Вот и сестра-покойница такая же была непутевая. Всю жизнь одна сына тянула, померла раньше времени от тяжелой жизни, а что выросло? Ни то, ни се, сухостой. Говорила же ей Маривана
– Теть Мань, идите чай с рулетом пить.
Ну вот опять. Маковый рулет купил, как будто не знает, что зернышки ей под зубной протез попадают. Специально издевается, что ли?
– Рулет свой сам ешь, – обиженно заявила Маривана. – А мне чаю налей, только не очень горячего. И три ложки сахара положи.
Она еще раз окинула родственника взглядом, пытаясь вспомнить, каким он был в детстве, когда она, юная и очаровательная, угощала его чаем на этой самой кухне. Был мальчик, как ей помнилось, замкнутым, молчаливым и слегка угрюмым, и ее это раздражало. Всегда настораживает, когда человек молчит. Верный знак, что задумал что-то нехорошее. Вот и сейчас – при всем внешнем благополучии (солидная должность, хорошая зарплата, постоянные загранкомандировки), чувствовался в человеке какой-то надлом. Как бы сказала Маривана, недоделанность. Она бы на такого кавалера точно не взглянула.
Племянник молча подвинул ей чашку.
– Подсыпал уже? – вкрадчиво поинтересовалась Маривана.
– Чего подсыпал? – сделал вид, что не понял, племянник.
– Ну, яду, – спокойно пояснила она. – Знаю, отравить меня хочешь. Думаешь, зажилась бабка. Спишь и видишь, чтобы на тот свет меня отправить. Не буду твой чай пить!
Он помолчал обескураженно. Ничего, пусть знает, что она все контролирует.
– Вы, теть Мань, вообще… белены объелись, – выдавил он, наконец. – Ладно, поеду я.
– Поезжай, поезжай, – разрешила Маривана. – Да смотри, в другой раз привези мне орешков кедровых и гречишного меду. Не перепутай, смотри: гре-чиш-но-го!
История третья. Сюрприз под дверью
Нина Валентиновна Тарелкина была счастливой женщиной. У нее имелась в наличии недурная внешность, вполне достаточное количество ума, любимая семья и налаженный быт. Муж удовлетворял все потребности ее и сына более, чем это было необходимо, дочь от первого брака училась не где-нибудь, а в Берлинском университете, и подавала большие надежды. Московская квартира давно являлась предметом зависти всех подруг, а дом за городом, куда семья выезжала по выходным, вообще был выше всяческих похвал – с камином, бильярдной на цокольном этаже, стеклянной обогреваемой беседкой во дворе и альпийской горкой вместо унылых грядок.
Конец ознакомительного фрагмента.