Они ведь едят щенков, правда?
Шрифт:
— Это тоже не больше чем поза, товарищ президент. Очередные пустые угрозы. Когда они увидят, какие затраты это повлечет, они сразу передумают. Однако это верно, — тут он фыркнул, — что вьетнамцы ведут себя по отношению к нам с привычной враждебностью.
— Собаки! — высказался генерал Хань.
Ган подумал, что ненависть Ханя к вьетнамцам уступала по силе только его ненависти к тайваньцам, тибетцам, американцам, русским, индийцам, японцам и — к кому же еще? Ах да, к бутанцам. Хань презирал бутанцев.
Тут заговорил Ло:
— Товарищ
Пауза.
— Да, шума много, — пояснил Ло, — но давайте будем сохранять трезвую голову…
— И зажмем носы? — спросил Фа.
— Суть моей мысли, товарищ, — в том, что ветер уляжется.
— Да, да, товарищи, я убежден, что вы правы.
Снова — шелест перелистываемых страниц.
— Ну, а вот, — сказал Фа, — заголовок, который способен нагнать на нас настоящий ужас. Приготовьтесь к худшему, товарищи:
АССОЦИАЦИЯ КИНЕМАТОГРАФИСТОВ
ГОЛОСУЕТ ЗА ОТМЕНУ «ОСКАРОВ»
ДЛЯ КИТАЙСКИХ ФИЛЬМОВ.
Сознаюсь вам, товарищи, что я втайне надеялся получить «Оскара» в номинации «Главная роль лучшего коммуниста».
Ган закусил губу, но тут раздался взрыв вполне искреннего смеха.
— Я бы точно голосовал за вас, товарищ, — сказал министр иностранных дел. — Можно перейти к теме вашего предстоящего визита в Соединенные Штаты?
— Да, пожалуйста, — сказал Фа. — Можете себе представить, с каким замиранием сердца я жду этого события. На какие новые чучела я вдохновлю наших врагов.
Смех.
— Я разговаривал вчера с главой Государственного департамента. Она просила передать вам самые теплые пожелания.
— Очень рад это слышать. Надеюсь, вы ответили ей тем же.
— Да, конечно.
— А вы не сказали этой хулиганке, чтобы впредь она не прятала никаких микрофонов в моем лимузине?
Ган застонал.
— Она, — браво продолжал министр иностранных дел, — почтительно намекнула, что, учитывая сложившиеся обстоятельства, пожалуй, будет благоразумно отложить ваш визит. Мы всегда могли бы найти объяснение, что некие срочные дела…
— А я так хотел туда съездить, — сказал Фа. — Я так давно мечтал посетить Диснейуорлд.
— Да у них там вся страна — Диснейуорлд, — фыркнул Ло.
Дружный смех.
Министр иностранных дел нервным тоном прибавил:
— Она выражала озабоченность по поводу вашей безопасности. Америка есть Америка. У них даже президенты вынуждены разъезжать по собственной стране в бронированных автомобилях.
— Это очень любезно с ее стороны — проявлять такую заботу.
— Американское правительство проявило… у меня есть даже соблазн сказать — достойную восхищения сдержанность в своих публичных высказываниях. Оно не делало никаких заявлений о своей официальной позиции по данному вопросу.
— А как же их вице-президент? — проворчал генерал Хань. — Разве вы не видели, чт'o он сказал?
Министр иностранных дел Ву
— Язык вице-президента не в состоянии угнаться за его собственным умом. Это все понимают. Поэтому никто всерьез не обращает внимания на его высказывания. Нет, товарищи, здесь мы должны отдать должное этим людям. А администрация находится под значительным давлением со стороны антикитайских элементов.
Ган услышал металлическое чиканье зажигалки Фа.
— Ну да, — сказал Фа. — Они оказались в непростом положении. Им почти уже начинаешь сочувствовать. — Затем он быстро добавил шутливым тоном: — Не волнуйтесь, Ло: я же сказал — почти. — Смех. Фа продолжал: — Итак, товарищи, как, по-вашему, мы правильно поступили, не позволив ему вернуться?
Заговорил генерал Хань:
— При всем моем уважении, товарищ, я не понимаю: какой смысл опять поднимать этот вопрос?
— Прошлое — это причина настоящего, — ответил Фа. — А настоящее станет причиной будущего. Авраам Линкольн. — И добавил: — Он был президентом Америки в годы их Гражданской войны. С тысяча восемьсот шестьдесят первого по тысяча восемьсот шестьдесят пятый.
— Благодарю, — пробурчал Хань. — Я это и так знал.
— Значит, — продолжал Фа, — мы будем и дальше, как предложил министр Ло, выдерживать этот натиск газовой бури? А ведь такие вещи порой принимают неожиданный поворот.
— А что нам еще остается? — спросил замминистра Линь. — Если мы сейчас вдруг отступим…
— Ну, пожалуйста, товарищи, давайте не будем об этом говорить, — нетерпеливо вмешался Ло. — Вы что — хотите полномасштабной войны в автономном районе? Вы слышали мой доклад. Даже американское ЦРУ пытается урезонить этих мерзавцев.
— Кстати, товарищ, — сказал Фа, — можно мне копию этого документа? Это очень интересно.
Молчание.
Затем Ло проговорил — как показалось Гану, деланно-небрежным тоном:
— Разумеется, но вы ведь уже знакомы с его содержанием. Это очень деликатное дело.
— Да, — веселым тоном сказал Фа, — конечно, я понимаю это. Но, думаю, вы можете довериться президенту и генеральному секретарю. Вы говорите, что это тревожный документ. Именно поэтому я и желаю с ним ознакомиться. Внимательным образом. Пускай ваш помощник принесет его товарищу Гану. Сегодня, пожалуйста.
Молчание. Ган чувствовал, как проходит секунда за секундой.
Наконец Ло сказал:
— Непременно. Ну, а теперь, может быть, вернемся к более насущным вопросам? Можно мне поделиться с комитетом одним предложением? Одним методом решения проблемы?
Фа осторожно ответил:
— Да, конечно.
— Время играет существенную роль, — начал свою речь Ло.
Двадцать минут спустя президент Фа — бледный, потный и вялый — возвратился в свой кабинет. Он едва не рухнул на руки Гану, который уже ждал его. Ган подвел его к креслу, снял башмаки, сходил в ванную за холодным полотенцем и приложил его ко лбу президента.