Они ведь едят щенков, правда?
Шрифт:
— Значит, мы с тобой в равном положении… Ты хочешь сказать, что я должен сам во всем этом покопаться и пробудить в массах, так сказать, антикитайские настроения?
Чик улыбнулся.
— Я бы не сформулировал это лучше. У тебя поистине дар слова, друг мой. Наверное, за это мы тебе и платим такие бешеные деньжищи. — Чик поднялся. — Ты мне нравишься, Жучище. С тобой мне никогда не приходится ходить вокруг да около. Как с многими из вас, вашингтонских типчиков.
Из вас, вашингтонских типчиков. Ничего себе, милый комплимент, — подумал Жук.
— Очень великодушно с твоей стороны, Чик. Прямо-таки великодушно.
— Ну, а теперь о более приземленных вещах: мне кажется,
— А вот тут, генерал, я вас уже не понимаю, — сказал Жук.
Чик усмехнулся.
— Когда ты начнешь украшать Великую стену граффити вроде «Китай — говно», а мы по-прежнему останемся твоими заказчиками, все это будет выглядеть немного странно. Даже Хелен Келлер [7] без труда сделала бы нужные выводы.
7
Хелен Келлер (1880–1968) — слепоглухая с раннего детства американская писательница и общественная деятельница.
— Я, конечно, не хочу показаться продажной девкой, работающей на военно-промышленный комплекс, и все такое, но неужели ты предлагаешь мне заняться разжиганием всех этих антикитайских страстей — pro bono? [8] Пожалуй, это два самых грустных слова в английском языке.
— Разве это не латынь — pro bono?
— Да какая разница.
— Я немножко знаю латынь. Dulce et decorum est pro patria mori [9] . Знаешь, как это переводится? Как сладостно умереть за свою родину.
8
Безвозмездно (лат., буквально — «ради блага»).
9
Цитата из Горация (Оды, III.2.13).
— Благородное чувство, согласен. Я люблю родину. Я люблю «Гроуппинг-Спрант». Я люблю тебя — как гетеросексуал, конечно. Если бы у меня имелись гейские наклонности, то, несомненно, ты бы физически привлекал меня. Я бы пожелал сочетаться с тобой гражданским браком и усыновить вместе с тобой африканского сиротку. Но у меня протекающая крыша, протекающий амбар и куча ртов, которых нужно кормить. Не говоря уж о новой лошади Минди. Ты что-нибудь знаешь о сухожилиях? Может быть, «Гроуппингу» имеет смысл взяться за этот сектор рынка? Вот где можно зашибать бешеные бабки — что там какие-то беспилотники!
— Успокойся, друг мой. Я вовсе не предлагал тебе трудиться без вознаграждения. Я знаю, что у тебя там, в лошадиных краях, своя Тара [10] . Как, кстати, поживает твоя красавица жена? Она просто изумительна. Как девушка с обложки «Города и пригороды» или еще какого-нибудь такого журнала. Она, правда, стремится завоевать золото? Вот это да!
— Пока что она тянется к моему золоту, — уточнил Жук. — Вернее, к тому, что от него еще осталось.
— Обязательно передавай ей привет. А этот твой брат — он все еще наряжается под Стоунуолла Джексона? [11]
10
Тара —
11
Томас Джонатан «Стоунуолл» («Каменная Стена») Джексон (1824–1863) — генерал Конфедеративных Штатов в годы Гражданской войны.
— Ну, он скорее косит под кого-то вроде Кастера. Да, Бьюкс все еще играет в свою «живую историю». И помогает нам ухаживать за маман. Маман, у которой болезнь Альцгеймера, слышишь? Ты улавливаешь мой тонкий намек, шеф?
— Сигнал прошел — громко и четко, — усмехнулся Чик. — Не волнуйся. Мы заплатим тебе сполна. Сполна — и даже больше.
Жук улыбнулся.
— Я всегда был гуманитарием. Ты — как технарь — скажи мне: существует ли математическая возможность сделать что-то «сполна — и даже больше»?
«Сполна» — это же целиком? Разве это не то же самое, что сто процентов?
Чик отмахнулся от него.
— Создай какой-нибудь фонд — и мы будем присылать на его счет средства. Таким образом, ты будешь работать на этот фонд, а не на толпу южных мужланов — подрядчиков оборонного ведомства.
— Все должно быть легально, — сказал Жук. — Таких, как я, сейчас каждые пятнадцать минут сажают в тюрьму. Заголовки типа «Лоббисту дали пять лет» уже не появляются на первых полосах. Их надо искать в конце, среди кроссвордов и объявлений о продаже подержанных автомобилей.
— Хорошо, хорошо, все будет легально. — Чик похлопал Жука по плечу. — Жучище, ты только сделай все, как нужно, а я тебе обещаю: будешь у меня по уши в хлопке. А теперь дуй обратно, в свою Гоморру-на-Потомаке, и вскрой для меня банку самых забористых китайских консервов! Я хочу видеть разъяренные толпы, осаждающие их посольство. Сожжение флагов. Плакаты: «Красные лапы — прочь от Тайваня!», «Отдайте Тибет!» Я хочу…
Неожиданно Чик умолк. Выражение лица у него было странное.
Жук сказал:
— Отличная речь. Напомнила мне фильм Лени Рифеншталь о Нюрнбергском съезде [12] . Вот добрый старомодный патриотизм!
— Гм, пожалуй. Я немножко увлекаюсь, когда речь заходит о национальной безопасности.
— Ты не пробовал принимать ксанакс?
— Твоя страна зависит от тебя, Жучище.
Несколько дней спустя, сидя в своем кабинете в округе Колумбия, Жук выпустил два пресс-релиза.
Первый сообщал о том, что после многих лет превосходной и плодотворной совместной работы компании «Макинтайр-Стрэтеджиз» и «Гроуппинг-Спрант» приняли полюбовное решение расстаться и впредь «добиваться постановки новых задач». Во втором говорилось о том, что Жук собирается основать фонд под названием «Пантихоокеанские решения», который сосредоточится на «вопросах национальной безопасности и дальневосточных проблемах». Это выглядело довольно расплывчатым.
12
Имеется в виду документальный фильм «Триумф воли» (1935) немецкого режиссера Лени Рифеншталь (1902–2003).
Покончив с этим, Жук засел у себя в «военно-промышленном дуплексе» и приступил к изучению жизни современного Китая. Он перелопачивал десятки книг и множество периодических изданий, рылся в интернете, читал ученые монографии выдающихся синологов. Наверняка где-то здесь он найдет ключ к этой — как там выразился Чик? — правильно: угрозе. Да. К этой самой угрозе, которая потрясет всю Америку, выведет ее из состояния самодовольства и заставит проснуться в холодном поту.
Но… что же именно?