Они выбрали ночь
Шрифт:
2
Спотыкнувшись о последнюю ступеньку, Кайот выругался и, поставив подсвечник на небольшой стеклянный столик, зябко поежился.
Комнатка была небольшой, но невероятно уютной. Стены, украшенные старинными гобеленами, обволакивал приятный малиновый свет, источаемый парой пузатых ламп, а в дальней части комнаты у камина, стояло большое кожаное кресло.
– Скажи, Рун почему мы предпочитаем дню, ночь? – поинтересовался из полумрака мужской голос.
Вопрос явно застал гостя врасплох:
– Не знаю.
–
Кайот кивнул, так и не решаясь пройти внутрь.
– Здесь достаточно прохладно. Даже я чувствую этот вездесущий сквозняк. Огонь не греет, и вообще обстановка не очень, – пояснил голос. – Располагайся.
Гость еще немного помялся у входа, но все-таки подошел к камину, осторожно прикоснувшись к спинке кресла. Огонь за кованой преградой приятно потрескивал, извиваясь ужом, но действительно не грел, словно все тепло из него высосала неведомая сила.
Осторожно повернув кресло, Кайот уставился на пустую спинку.
– Присаживайся, – учтиво предложил голос. – Извини, что не могу предложить легкого вина. Тебе сейчас не помешало бы ощутить приятный, слегка терпкий аромат, как раз в тон разговора…Но на нет, как говориться. Так что придется пить прокисшее. И разговор видимо будет соответствующим.
Только теперь Кайот поднял голову и посмотрел на огромную кабанью голову, чучело которого немым стражем застыло над камином. Смоляные глаза убитого животного смотрели поверх гостя. Видимо и после смерти, животное сохраняло непреклонность перед жестокой судьбой. Из открытой пасти выглядывали крохотные обломанные клыки и глубокие рытвины шрамов – было очевидно, что зверь проиграл в бою, недооценив хитрого противника.
– Зачем они пришли? – обратился к чучелу Рундо. – Мы ведь исправно оплатили дань. Ответь: чего им нужно?
Комната наполнилась тишиной. Голос не спешил давать ответ, а Кайот не мог скрыть своего волнения.
– Да, давненько я не видел главу Отрешенных таким встревоженным. Ты действительно сильно обеспокоен, – сочувственно произнес голос.
Глаза гостя и чучела встретились. Крохотные пуговки стеклянных буркал, казалось, смотрели сквозь Кайота, не замечая его.
Не выдержав, Рундо отвел взгляд.
Огонь в камине затрещал и сошел на нет, исчезнув между головешек, не став тревожить беседующих.
– Я знаю, что они в городе. Почему? – настойчиво повторил Кайот. – Прошу, ответь!
Огонь вспыхнул ярко-ярко. Лепестки резко взмыли вверх, извиваясь змеями. Мистер Рундо заметно вздрогнул.
– Нервы совсем не к демону, – с сожалением произнес голос. – Твои мысли слишком тревожны. Интересно, где же былое холоднокровие, а?
Скулы Кайота нервно заиграли, и он едва сдержался, чтобы не плеснуть в чучело вином. Глава гильдии несказанно презирал своего предшественника. Долгие годы, преклоняясь перед этим тираном и самодовольным убийцей, мистер Рундо взрастил в себе настоящую ненависть к этому скверному человеку. Так поступали практически все, кто хотел задержаться в гильдии – иные незамедлительно шли на корм червям.
Тот, чья душа таинственным образом задержалась в этом мире, в голове давно убитого кабана, уже седьмой год держал в страхе квартал Отрешенных. На пирсах стали поговаривать, что осторожный во
– Ты всегда думал лишь о своем бренном теле, хе-хе, – прохрипел голос. Кайот поднял усталый взгляд – на морде чучела сияла широкая улыбка.
– Зато тебя, кажется, подобная проблема давно не беспокоит, – желчно парировал Рундо.
Ухмылка чучела мгновенно сменилась устрашающим оскалом:
– А ты изменился, падальщик. Раньше твой язык обычно скрывался за зубами и помалкивал от греха подальше. Что за времена? Что за нравы?
– Мы, кажется, отвлеклись, – решив не доводить беседу до бессмысленных пререканий, Рундо смочил горло отвратительным вином и добавил: – К чему нас посетили Дорианцы? Разве кто-то нарушил закон? Отрешенных хотят призвать к ответу? Или все дело в Крылатых? Олисийцы затеяли очередную игру?
Быстрого ответа не последовало. Голос либо выжидал, либо просто издевался, не забыв недавнюю обиду.
Огонь мерно потрескивал в камине, наполняя комнату ледяной прохладой. Кайот по привычке сделал еще один глоток и поморщившись, отставил вино в сторону. Морозный воздух принес странный запах – запах жимолости.
– Олисийцы. Дорианцы. Бесконечная война добра и зла. В белом есть что-то черное, а в черном виднеются яркие пробелы. Поверь, Кайот, их паритетные отношения существуют только на бумаге. Они могут улыбаться друг дружке, но как только представиться возможность, не прочь разыграть интереснейшую партию…
– Стало быть, небольшая схватка, прихоть бессмертных, – мрачно подытожил Рундо.
– Скорее пари. Некое время препровождение, – голос на миг замолк и продолжил: – хотя я могу ошибаться. Скука иногда толкает на подобные меры. Если бы ты только знал, как меня бесит это бесконечный треск огня. Не спеши жить, Кайот. Не спеши жить…
Собеседник оставил последние слова без ответа. Слишком много мыслей вихрем ворвалось в его голову, взбудоражив, закрутив, заставив погрузиться в тревожные воспоминания.
Их портовый городок редко становился полем случайной битвы. Не смея совать нос в дела бессмертных, Отрешенные исправно приносили жертвы демонам, и зыбкий нейтралитет продолжал сохраняться долгие столетия, и по сей день.
Но когда среди узких улочек внезапно, в одну из ночей, возникал образ безликой женщины или мужчины – мир замирал. Горожане, скрываясь за крепкими ставнями, трепетно вспоминали Всеединого, вознося молитвы, а улицы после захода солнца казались тише погоста, и только перекати-поле гонимый ветром по пустынной брусчатке пересекал границу города. И вот тогда Прентвиль застывал, прислушиваясь к каждому постороннему шороху. И одинокие свечи, исчезая в темных окнах, сливались с ночным мраком, заставляя воображение живо представлять ужасных чудовищ, призванных властью демонов.