Оникс
Шрифт:
Во мне поднималась смутная тревога.
— Почему ты думаешь, что это он?
Блейк бросил на меня выразительный взгляд.
— Потому что вы близки. Мой друг и я после процесса исцеления очень сблизились. Я почти всегда чувствовал, когда он находился рядом. Мы были как будто двумя составляющими одного целого. Это была сильная… связь.
На исцеление человека Лаксенами налагалось такое сильное табу, что даже армия Аэрумов не смогла бы меня заставить признаться, что меня вылечил Дэймон.
— Боюсь, это не мой с
— Что? — Он рассмеялся. — Нет. Мы были все равно что братья. Связь — или что бы там оно ни было — не заставляет нас испытывать ничего романтического или чувственного. Она просто сближает с теми, кто нас вылечил, связывая узами более сильными, чем семейные. Но поверь, это никак не связано с сексуальным влечением.
Я опустила ресницы, прежде чем он мог заметить слезы, которые подступили к моим глазам.
Просто замечательно. Я вела себя как зацикленная истеричка, изо дня в день бросая в лицо Дэймону декламации о нашей космической связи, в то время как им двигало совсем не это.
— Ладно… хорошо. — Мой собственный голос казался мне чужим. — В любом случае… почему это так важно, кто именно меня исцелил?
Отправив в рот последний кусок яблока, он посмотрел на меня так, словно засомневался в моих умственных способностях.
— Потому что, насколько мне известно, потенциал силы излечившего тебя Лаксена определяет, насколько сильной, в конечном итоге, будешь ты. По крайней мере, так мне говорила Лиз. Ее сила и способности были полностью связаны с тем, кто ее исцелил. То же самое случилось со мной.
— О…
Ладно, тогда это объясняло, как я могла сбить спутник с орбиты. Боже. И без того нескромное эго Дэймона, наверное, вознеслось бы до небес, если бы он об этом узнал. На моих губах начала появляться улыбка, но мысли о Дэймоне снова пробудили в области груди боль.
— Все это время я думал, что это он тебя изменил, только вот… Дэймон обладает внушительной силой. Без обид, но пока что ты не сделала ничего экстраординарного, поэтому…
— Думаешь? — Я рассмеялась при виде его извиняющегося взгляда. — В любом случае, меня вылечил тот, на кого ты никогда не сможешь подумать. Больше я не хочу об этом говорить, хорошо?
— Хорошо. — Он подкинул огрызок в воздухе, нахмурившись. — Ты не доверяешь мне, верно?
Я чуть было не сказала ему, что доверяю, но сдержалась. По крайней мере, честности с моей стороны он вполне заслуживал.
— Не воспринимай это на свой счет, но в свете разворачивающихся событий, я думаю, доверие — не то, что можно легко заслужить.
Испытующе посмотрев на меня, Блейк слабо улыбнулся:
— Это точно.
Если в ближайшие десять лет я увижу еще один нож, мне потребуется серьезная психиатрическая
Сначала он метал в меня вполне безобидные предметы: подушки и книги. После нескольких часов изнурительных тренировок я в идеале освоила мастерство, как не разрывать при этом материю. С книгами, разумеется, была особая история. Даже если они меня ударяли, я никогда не позволяла им упасть на пол. Это казалось непозволительным святотатством.
Переходить от подушек к ножам поначалу было жутковато, но я хорошо понимала замысел Блейка. Мои способности были крепко привязаны к эмоциям — в особенности к такому их проявлению, как страх. Мне необходимо было освоить глубину этих сильных чувств, научиться использовать их энергию даже тогда, когда я не находилась в истеричной панике. После нескольких часов моральных истязаний я со вздохом наклонилась, чтобы подобрать разбросанные подушки и положить книги на кофейный столик.
— Устала?
— Да-а. — Прикрыв рот, я, не сдерживаясь, зевнула.
— Ты же знаешь, как устают Лаксены после того, как используют свою силу долго? — Блейк поднял последнюю книгу с пола и поместил ее туда, где она должна была находиться: на телевизионную стойку.
— Да, а еще я помню о том, как ты говорил, будто мы устаем гораздо быстрее, чем они.
— В этом плане мы похожи на них. Но они действительно могут использовать свою энергию гораздо дольше. Я не знаю почему. Возможно, это связано с тем, что всего половина нашего ДНК является инопланетным. Об этом никогда нельзя забывать и быть всегда осторожными, Кэти. Чем больше способностей мы применяем, тем быстрее ослабеваем.
— Великолепно, — пробормотала я. — Значит, Дэймон, действительно мог держать тебя, припертым к стене всю ночь?
— Да. — Блейк остановился возле меня. — Сахар помогает. И еще Солнечный камень.
— Что? — Я устало потерла пальцами шею и села на диван.
— Разновидность кристалла — очень редкий опал. — Блейк сел рядом со мной — так близко, что наши ноги соприкасались. Я тут же отстранилась.
— И что этот камень делает?
Блейк откинул голову на спинку дивана, искоса взглянув на меня.
— Из того, что я успел выяснить, опал помогает нам усилить наши способности. Возможно, даже стабилизировать их настолько, чтобы вообще не уставать.
Вся эта тема с кристаллами для меня не имела никакого смысла и казалась пережитком древности. Но опять-таки много ли я знала?
— У тебя есть этот камень?
Блейк рассмеялся.
— Нет. Его трудно достать.
Взяв истерзанную подушку, я положила ее на подлокотник дивана и, закрыв глаза, прижалась к ней щекой.
— Что ж, тогда, полагаю, остаемся только я и сахар.