Онлайн Ведьма
Шрифт:
Удивительное дело, но сравнение было наглядным. Прям максимально наглядным. Причем описывало не только мой взгляд, но и мое душевное состояние. Однако я не стала заострять на этом внимание и спросила по делу:
— Сергей Павлович, я сдала вам эту сводку почти две недели назад, и в тот момент вас все устраивало. Почему она вновь оказалась на моем рабочем столе? Нет, я не против переделать ее. Честно. Не смотрите на меня так. Я не возмущаюсь по поводу того, что надо работать, — я откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди, в какой-то степени копируя его позу. А босс на меня при этом хмуро смотрел взглядом, не предвещающим
Психчинский вдохнул и выдохнул, вошел в кабинет и, подвинув бумаги на столе Таши, сел на край.
— Во-первых, это не моя прихоть. Меня все устраивает. Но сегодня утром я встречался с заказчиками, и им не понравилось, — ответил он на удивление спокойным голосом. — Во-вторых, с этим проектом нужно закончить завтра, потому что в пятницу мы уедем. А и без того затягивать процесс не хочется. И я прекрасно понимаю, что ты не успеваешь, поэтому и пришел помочь.
— Щедро, — только и смогла ответить я.
— А ты как думала? Тебе повезло! У тебе щедрый начальник! — на его губах расплылась улыбочка — паршивая такая, я бы даже сказала ехидная. — Правда твой начальник так же щедр и на ментальное насилие, судя по тому, что рассказала мне Наталья Васильевна, когда я заходил к ней сегодня по поводу командировки. Очень просила не наседать на бедную девочку, которую и так жизнь помотала. Она даже намекнула, что подозревает, что над тобой было совершено физическое насилие. Интимного характера. И предложила отправить тебя к психологу, потому что лишь при одном упоминании обо мне ты начала истошно рыдать. Так что Наталья Васильевна считает, что ты боишься мужчин. Даже диагноз тебе поставила — андрофобия.
Он произносил свой монолог таким непринужденным тоном, словно делился со мной самой занимательной байкой на свете. А у меня с каждой секундой все сильнее и сильнее начинало пылать лицо. Хотелось буквально провалиться сквозь землю от стыда.
— Сашенька, бедненькая моя, что язык проглотила? Словила острый приступ андрофобии?
— Сергей… Сергей Павлович, это случайно вышло. Не специально.
— Да я так и подумал: в твоей жизни специально не происходит ничего.
— Вы злитесь.
— Сашенька, да как же я могу на тебя злиться-то? — откровенно глумился он надо мной. — Если бы я раньше знал, что у тебя андрофобия, я бы тебе слова плохого не сказал.
— Да нет у меня никакой андрофобии! — вспылила я, еще и с места вскочила, больно ударившись коленом об стол, добавив к крику полупридушенный писк.
— Саш, может не нужно, а? Вот ты сейчас синяк схлопотала скорее всего, а работники будут думать, что это злой я тебя денно и нощно заставляю на коленях стоять… в углу на гречке…
— Да вы видели, что у нее в кабинете на столе?! — на все тех же повышенных интонация продолжила я. — Наверняка видели! Так вот, она уже пять раз теряла мои больничные бланки. Пять! И один из них я нашла в мусорном ведре — она им разлитый кофе вытерла! Мне нужно было что-то сделать, чтобы она сразу убрала документ на место. Так что извините, что использую ваше имя, как рычаг давления.
— И слезы.
— Что? — слегка затупила я.
— Ты используешь мое имя и слезы. Но не мне тебя винить, если честно, — рассмеялся он, почесывая затылок. — Знала бы ты, сколько я ей сказок скормил в свое время. До сих пор не понимаю,
Я ошалело стояла и так же ошалело смотрела на него. Нет, ну что это за американские горки психически нестабильного настроения? То откровенно глумится, то выказывает чуть ли не высший уровень солидарности.
— Вам смешно?
— Очень.
— А мне вот не очень.
— Ну раз «не очень», тогда прекращаем смеяться и беремся за работу, — последовал очередной вираж на горках. А сам Психич вылетел из моего кабинета, чтобы вскоре вернуться с ноутбуком. Он преспокойненько, словно и не было недавней ситуации, уселся за стол Таши и принялся работать.
А я уже и не знала, хочу его удушить или готова на него молиться, ведь совместными усилиями мы продвигались явно быстрее. И где-то в середине процесса я все-таки спросила:
— А Наталье Васильевне вы что сказали?
Психчинский послал мне свою ехидную ухмылку и выдал:
— Сказал, что попробую решить твою проблему, а, если не получится, сдам тебя в лечебницу, как особо буйную.
— Не забудьте забронировать палату рядом. Вам тоже надо, — самую малость обиженно ответила я.
— Что психолог-Саша уже поставила мне диагноз?
— Да — психически нестабильная личность.
— Ой, милая, встань в очередь, по поводу моей фамилии разве что глухонемой еще не пошутил.
Больше мы особо не пререкались и общими усилиями закончили где-то к одиннадцати, а затем без конфликтов разошлись по своим машинам, чтобы ехать по домам. Без конфликтов, наверное, потому что оба были чертовски уставшими и хотели спать — другой причины я лично не вижу.
Хотя, должна признать, что поработали мы действительно отлично. Мало того, что успели сделать все изменения в срок, так еще и на удивление слаженно договаривались между собой. Если появлялись какие-то идеи, мы сразу все озвучивали друг другу, по крайней мере, я — точно, а затем обсуждали их на предмет адекватности и жизнеспособности. Психич, к моему уважению, ни разу даже не запозорил ни одну из моих идей, несмотря на то, что некоторые были настолько плохими, что я бы сама себя запозорила и без его помощи. Спустя несколько странных вариантов от меня и несколько нормальных от Психича, мы наконец пришли к единому решению, которое оказалось чем-то средним между нашими вариантами. Не «РеклаМама», конечно, но получилось в итоге неплохо.
Так и закончилась моя насыщенная делами среда, за которой выдался, пожалуй, самый нормальный день. Мне даже не пришлось встречаться с Психчинским. Только эсэмэска от него пришла, что в пятницу я могу не идти на работу — но чтобы к двенадцати была готова!
А вот в пятницу нас ждала командировка и восемь ужасно долгих часов в тесном пространстве небольшого автомобиля.
Глава 11.1 Ведьмина тропа
Когда Психчинский упомянул архитектора, я не придала особого значения его словам. А зря, очень зря. Этот человек бесил меня одним фактом своего существования так, как не бесил Сергей Павлович никогда за все время нашего знакомства. Как попкорнинка, застрявшая в зубах. Как песчинка, неведомым образом попавшая в зимний сапог, когда ты идешь по улице на морозе и не можешь ее вытряхнуть. Черт возьми, как месячные, пришедшие раньше срока, как раз когда ты плаваешь в море. Да, примерно так он меня бесил.