Оно приближается…

Уокер Джонатан

Белый пушистый комок появился на перилах. Кот лениво потянулся, будто так и спал здесь, а не возник только что из обманчивых бликов закатывающегося солнца. Старик отложил мандолину и взял со стола уже раскуренную трубку.

– Говард. Что нового?

– Доиграй песню, – улыбнулся кот.

– Надоело, – скрипнул старик в унисон креслу. – Чем дольше длится вечность, тем сложнее найти себе занятие по душе.

– Начни великую небесную битву, разверни галактику, сделай себя смертным.

– Все это так банально,

мой друг. Битвы. Изучение того, что сам же и создал. Игры в людей. Хочется чего-то необычного.

– Женись, и тоска отступит.

– Да, и придет депрессия.

– Смешно. – Кот прищурился и принялся чесать за ухом.

– Грустно, – ответил старик. – Зачем ты мучаешься, ведь не чешется?

– А зачем ты куришь трубку и пьешь настойку из шиповника?

– Это потому что ты чешешься, – улыбнулся старик. – Перестань, и перестану я.

– Будем скользить сквозь вечность строгими и недвижными?

– Мы и есть вечность. Хочешь настойки, кстати?

– Нет, спасибо. Могу предложить блох.

– Это к братцу. Он их создал, вот пусть и наслаждается.

– А ведь это очень занятно: творить всякие гадости, запихивать в них людей и призывать к терпению. Ты когда-нибудь болел проказой? Горел на костре? Срывался с обрыва, проклиная по дороге себя же?

– Тысячи раз.

– Нет, так, чтобы после этого умереть. После фальшивой дуэли не оказаться на этой веранде, а отдать душу брату, улечься в деревянный ящик и надеяться на существование загробного мира.

– Это, возможно, единственное, чего я лишен.

– Так как же ты можешь давать советы, не побывав в шкуре человека?

– Не надо быть курицей, чтобы знать, как вырастить курицу.

– Чтобы потом?..

– Чтобы вырастить. Кто-то ведь должен растить куриц.

– Тяжела ноша. Столько куриц, и все строптивые. Самому всех не съесть, но можно научить их есть друг друга. – Кот покачал головой.

– Не в настроении сегодня? – благодушно спросил старик сквозь сжимающие трубку зубы.

– Сегодня? Это когда? Или сколько?

– Ладно. Хочешь спорить? Давай.

– Давай.

– Помнишь тот мир, где люди думают, что произошли от обезьян?

– Ну, собственно, так и было.

– Произошли и были созданы – большая разница.

– Да, прошу прощения, о Великий Творец.

– Принимается, – серьезно кивнул старик. – Так вот, в их понимании обезьяна взяла в руки палку и... Что сделала?

– Корешок выкопала?

– А вот и нет! Она огрела этой палкой по голове другую обезьяну и отобрала у нее корешок. А та привязала к своей палке камушек и дала сдачи.

– Прогресс.

– Несомненно, но ради чего?

– Ради корешка.

– Ради насилия, мой друг. Ради убийства. Вся история человека – это каждодневное совершенствование палки. Корешки только становятся все больше и все заманчивее.

– Если тебе

не нравится картина, плюнь в художника.

– А если картина задумывалась иначе? А потом взяла и проявила самостоятельность?

– Создавай бездушные машины, они предсказуемы.

– Это неинтересно. В чем весь парадокс.

– Так все же тебя занимает процесс? Тогда не ной, научись быть благодарным.

– За мучительные поиски?

– За их творчество. Ведь появляются не только палки. Люди стараются подражать вам, придумывают чай с лимоном, скрещивают зверей, пытаются двигать планеты. Чем плох ребенок, стремящийся быть похожим на родителей?

– Я иной раз думаю, что он приемный. Столько в нем непохожего.

– Может, это и есть то отличие, которое разделяет поколения? Просто он следующий после вас.

– Тогда мы должны уйти, а они возвыситься?

– Кто знает?

– Этот вопрос особенно забавен в нашем разговоре. Здесь, среди звезд.

– Почему сегодня сирень? – Кот обернулся, словно только что заметил окружающий сад.

– Не знаю, – пожал плечами старик. – Пришлась под настроение.

– Ага!

– Что ага?

– Ты выглядишь как человек, куришь их табак, выращиваешь их цветы, мучаешься их сомнениями. Ты же все это взял там, внизу.

– Я все это создал здесь, наверху.

– Да, по отдельности и без эмоций. А они сложили компоненты, уселись посреди, посмотрели и...

– И?..

– И взгрустнули! Не радовались, как безумные, глядя на закат или прилив, а взгрустнули. Не знаешь почему? Может, потому, что чувствуют в себе вашу кровь, понимают, что они только гости в собственном мире?

– Ну давай отдадим вожжи в их руки. Через тысячу лет они сами развернут галактику, и, готов спорить, только затем, чтобы поделить ее. Конечно, не поделят – и уничтожат себя вместе с ней.

– «Тебе пока рано править телегой – маленький еще. Иди помоги маме нарвать щавеля».

– Да, что-то в этом роде.

– Ребенок – как кораблик. Если ты правильно его собрал, внимательно и с любовью, учел все нюансы и характерные особенности материала, он поплывет. Если нет – утонет. Но всегда приходит момент отпустить его, разжать пальцы. И этот момент – самый волнующий.

– Внимание, любовь... Главное – это правила. Нужно держать штурвал и вести кораблик только четким курсом.

– А чуть что, огнем его или метеоритом, да? Ведь всегда можно построить новый. Вы – это они, они – это вы. Но как же вы друг другом недовольны!

– Не хочешь к брату сходить? Он такой же фантазер, как и ты. – Старик сдвинул брови и встал с кресла.

Дом померк, сирень испарилась. На их месте возникла черная скала с вырубленной в ней лестницей, ведущей вниз, в грозовые тучи. Старик потемнел, глаза полыхнули огнем. Из-под накидки выпал заостренный хвост.