Оно. Том 2. Воссоединение
Шрифт:
– Как ты раздобыл полицейскую фотографию, Майк? – спросил Бен. – Она же сделана полицейским фотографом, так?
– Да, именно. В полицейском управлении есть один парень, который не прочь заработать немного денег. Я плачу ему двадцать баксов в месяц – все, что могу позволить. Он – мой источник информации.
Тело Доуна Роя нашли через четыре дня после Торрио. В Маккэррон-парк. Тринадцатилетнего. Обезглавленного.
23 апреля этого года. Адам Терролт. Шестнадцать лет. Объявлен пропавшим без вести, когда не вернулся домой после репетиции оркестра. Найден на
6 мая. Фредерик Коуэн. Два с половиной года. Найден на втором этаже, утопленным в унитазе.
– Ох, Майк! – воскликнула Беверли.
– Да, это ужасно. – В голосе звучала злость. – Или вы думаете, я сам не знаю?
– В полиции уверены, что это не мог быть… какой-то несчастный случай? – спросил Бен.
Майк покачал головой:
– Его мать развешивала белье во дворе. Она услышала шум борьбы… услышала крики сына. Поспешила в дом. Когда поднималась по лестнице на второй этаж, по ее словам, услышала, как в унитазе вновь и вновь спускали воду… и еще кто-то смеялся. Она сказала, что смех не был человеческим.
– И она ничего не увидела? – спросил Эдди.
– Только своего сына, – ответил Майк. – Ему сломали позвоночник, размозжили голову. Стеклянную дверь в душевую кабину разбили. Все было залито кровью. Мать сейчас в Бангорском психиатрическом институте. Мой… мой источник в полицейском управлении говорит, что она сошла с ума.
– Ни хрена удивительного, – просипел Ричи. – У кого есть сигарета?
Беверли дала ему одну. Ричи закурил, руки сильно тряслись.
– По версии полиции, убийца вошел через парадную дверь, пока мать Коуэна вешала белье во дворе. А потом, когда она взбегала по лестнице черного хода, выпрыгнул через окно ванной во двор, с которого она уже ушла, и скрылся незамеченным. Но окно в ванной маленькое, через него с трудом протиснулся бы и семилетний ребенок, а до вымощенного камнем внутреннего дворика двадцать пять футов. Рейдмахер не любит говорить об этом, и никто из репортеров, во всяком случае никто из «Ньюс», не попытался надавить на него.
Майк отпил воды и пустил по кругу другую фотографию. Уже не полицейскую. Другую школьную фотографию. Улыбающегося мальчика лет тринадцати. В парадном костюме, с чистыми руками, сложенными на коленях… но глаза озорно блестели. Чернокожего мальчика.
– Джеффри Холли, – пояснил Майк. – 13 мая. Через неделю после убийства маленького Коуэна. Его нашли в Бэсси-парк. Около Канала. Со вспоротым животом.
Еще через девять дней, 22 мая, пятиклассника Джона Фьюри нашли мертвым на Нейболт-стрит…
Эдди пронзительно вскрикнул, потянулся к ингалятору и сшиб его со стола. Ингалятор откатился к Биллу, который его поднял. Лицо Эдди обрело болезненно-желтый цвет. В груди свистело.
– Дайте ему попить! – закричал Бен. – Дайте ему что-нибудь…
Но Эдди качал головой. Вставил ингалятор в рот и нажал на клапан. Лекарственная струя ударила в горло. Грудь поднялась, легкие вбирали в себя воздух. Эдди еще раз нажал на клапан, потом откинулся на
– Все хорошо, – выдохнул он. – Дайте мне минутку. Я сейчас оклемаюсь.
– Эдди, ты уверен? – спросила Беверли. – Может, тебе лучше прилечь…
– Все хорошо, – сварливо повторил Эдди. – Это всего лишь… шок. Вы понимаете. Шок. Я напрочь забыл про Нейболт-стрит.
Никто не прокомментировал. Не было нужды. «Тебе кажется, что ты уже достиг предела, – подумал Билл, – но тут Майк называет еще одно имя, и еще одно, как фокусник, у которого целая шляпа жульнических трюков, и тебя вновь сшибает с ног».
Они не ожидали, что на них обрушится так много и сразу, не ожидали столь мощной и необъяснимой волны насилия, каким-то образом нацеленной на шестерых людей, собравшихся в этой комнате – во всяком случае, именно это предполагала фотография Джорджа.
– Джон Фьюри лишился обеих ног, но судебно-медицинский эксперт говорит, что случилось это уже после его смерти. Сердце мальчика не выдержало. Он умер от страха в прямом смысле слова. Нашел его почтальон, который увидел торчащую из-под крыльца руку.
– Дом двадцать девять, так? – спросил Ричи, и Билл быстро посмотрел на него. Ричи встретился с ним взглядом, едва заметно кивнул и снова повернулся к Майку: – Дом двадцать девять по Нейболт-стрит.
– Да, – все так же спокойно ответил Майк. – Номер двадцать девять. – Он отпил воды. – С тобой действительно все в порядке, Эдди?
Эдди кивнул. Дышалось ему легче.
– Рейдмахер арестовал первого подозреваемого на следующий день после того, как обнаружили тело Фьюри. В тот же день, совершенно случайно, в передовице «Дерри ньюс» появилось требование об отставке начальника полиции.
– После восьми убийств? – спросил Бен. – Очень даже радикальное требование, вы согласны?
Беверли спросила, кого арестовали.
– Парня, который живет в лачуге на шоссе 7, почти за административной границей между городом и Ньюпортом, – ответил Майк. – Его считают отшельником. Топит печь отходами древесного производства, крышу покрыл крадеными досками и колпаками с колес. Зовут его Гарольд Эрл. Если за год через его руки и проходят двести долларов наличными, то это много. Кто-то, проезжая мимо, увидел, как он стоял во дворе и смотрел в небо в тот день, когда нашли тело Джона Фьюри. В залитой кровью одежде.
– Так может… – В голосе Ричи слышалась надежда.
– Он разделал в сарае трех оленей, – ответил Майк. – Его отвезли в Хейвен. Там и выяснилось, что кровь – оленья. Рейдмахер спросил, убил ли он Джона Фьюри, и Эрл вроде бы ответил: «Ага. Я убил много людей. Застрелил их на войне». Он также сказал, что видел много чего в лесу. Синие огни, плавающие в нескольких дюймах над землей. Трупные огни, так он их называл. А еще снежного человека.
Его отправили в Бангорский психиатрический институт. Медицинское освидетельствование показало, что печень у него практически атрофировалась. Он пил растворитель для краски…