Онтологические мотивы

Цветков Алексей Петрович

Декабристы

стемнело вломился тарасов как лишний фломастер в пенал он спал на одном из матрасов а я за столом выпивал с такой практиканткой приятной из питера в наши края свидетелем встречи приватной тарасов валялся храпя однажды приезжий из тулы он

прибыл тогда из тавды а мне полагались отгулы за наши в надыме труды беседа провисла и вялость росла в натюрморте стола вначале она уклонялась потом наотрез не дала и я примостясь очумело к тарасову думал о том что любы сопящее тело укутать бы надо пальтом мы полночь исправно проспали когда нас гунявый генсек за доблесть и выплавку стали поздравил по радио всех в редакции больше запасов не сыщешь лишь снег за окном храпел на матрасе тарасов и люба на стуле складном дремала тогда ее сразу как в цирке к вольере слона подвел я к другому матрасу а то не доперла сама и медленным чувствам в подмогу мозги разминая рукой гадал что за люба ей богу и кто мне тарасов такой в свинцовом хмелю неказисты зачем свою приму куря сошлись мы втроем декабристы в прощальном числе декабря чья полночь свищами висела свой гной накопив на года над снежной геенной генсека где нас разместили тогда

Exegi monumentum

когда-нибудь нам памятник пора установить на сетуни допустим как церетели древнего петра семи морей над их ростральным устьем из пахнущей сапожным дегтем тьмы четырехкратным непреложным солнцем должны потомству воссиять и мы три мушкетера с пристяжным гасконцем в порядке полубреда справа я гандлевский в центре с ношей стеклотары кенжеев на пути в полутатары бог синтаксиса слава словаря и надо всем священный реет прах в застолье муз наш депутат из ранних сопровский

первый вечности избранник у матери-отчизны на руках

Палимпсест

однажды мир который был исчез в сети координат в ее деленьях от силы оставался как бы лес но без животных неба и деревьев не соловьи совсем или цветы в том прежнем ради запаха и пенья но он исчез и в нем исчезла ты ты в нем жила для нужд исчезновенья и я в воображаемом лесу пока навеки не иссякла сила стал богом и решил что всех спасу по памяти все воссоздам как было есть время правды и мое пришло на результат гляжу едва не плача как все печально вышло и смешно лишь соловьи или цветы удача в повторном мире пасмурнее днем и тягостней чем ночью было в старом а что до неба лучше мы о нем и разговора затевать не станем нет выхода иначе как терпя существовать и смерть копить по крошкам а то что в этом мире нет тебя быть может знак что не было и в прошлом в толпе задетый невзначай плечом теперь от встречных отвожу глаза я они поймут кого винить и в чем когда весь мир померкнет исчезая

«подросток которым я рос оказался не мной…»

подросток которым я рос оказался не мной в обличии чьем я ступил на волокна каната его траектория с общей свернула когда-то в ночную из смежных вселенных а я из дневной мы оба другу другу наружный мороз по стеклу в ту зиму прозрел и родным написал из сибири про след ампутации в месте где раньше любили и юности к взрослому остову не пристегну сорвавшийся в бездну он рос получается зря но слишком успешны в тропических сумерках прятки не оба же мы уроженцы одной свиноматки лесов и просторов где вольно так дышит ноздря еще под вопросом который природе урод дороже притворный призер или выбывший честно в архив под канатом ночная судьба неизвестна науке чью смерть одолжили чужой не умрет