ООН в Азии и Африке (воспоминания российских офицеров-миротворцев)

Шубин Геннадий Владимирович

Монголы к нам с интересом, преданностью относились.

Ещё были офицеры из Малайзии. Тоже очень хорошо относились.

Никто из них не понимал, почему нам так мало платят. В условиях нападений, грабежей, минных полей, приходилось работать в различных миссиях. Были даже случаи, когда убивали и съедали наблюдателей ООН. И в заложники брали. Такие ситуации сплошь и рядом в чёрной Африке.

Самые неприятные из арабов — египтяне. Очень высокомерны. Считают, что они носители культуры основателей этого мира и лучше всех знают английский, хотя трудно понять, что они говорят. Хотя мы знаем, что они к египетской цивилизации не имеют никакого отношения. Они просто завоеватели [25] .

Очень скандальны, по-стоянно ругаются, вступают в конфликты. Пытаются доминировать. Нет ничего хуже, чем ехать по точкам с египтянином. Он делает, что считает нужным и ничего не слушает, не воспринимает никаких советов. Есть конечно, поумнее египтяне, но их очень мало. Помню, я с одним из египетских офицеров поехал на джипе Тойота и просил, чтобы он не гнал. Тот не послушался и мы в итоге перевернулись, к счастью, не покалечились.

25

Наследниками строителей пирамид являются египетские христиане-копты (свыше 10% населения Египта). Подавляющее большинство египетских арабов (до 90%) не имеют коптских предков и являются потомками завоевателей-арабов, пришедших в Египет в VII веке. (Прим. Михаила Точигина.)

Украинцы были только один раз — экипаж на Ан-26, перевозили что-то. К нам относились, как к чужим.

Они считают, что они — отдельная нация. Мы пытались с ними контачить, но они держатся обособленно. Ну мы и не навязывались.

А американцы, канадцы?

Американцев не было. Канадцев не было военных, только гражданские. Очень лояльные, вежливые, но держатся на расстоянии. Из европейских стран — итальянцы, французы были, австрийцы, ирландцы.

Ирландцы похожи во многом на нас. Пять дней работают, потом в пятницу им нужно напиться, всю субботу ходят с больной головой.

Я рассказываю всё это потому, что несмотря на то, что при подготовке нас учили «как себя вести», но деталей, которые играют очень важную роль в непосредственной работе на месте, нам никто не рассказывал, а это очень важно — знать национальные особенности людей, с которыми работаешь бок о бок…

Сейчас меня планируют отправить в миссию ООН в Конго. Как там чего будет — не знаю, но мне уже немало порассказали про Конго и про условия службы там. Судя по рассказам, весёлого мало. Что ж, поживём-увидим!

^{Сбор информации офицерами ООН после ночного нападения на конголезскую деревню. Провинция Итури, северо-восток Конго. Подполковник Точигин сидит слева 2010 г.}

^{Контроль уничтожения найденных танковых снарядов и миномётных мин в зоне боевых действий. Западная Сахара. Сектор Смара. Сзади — Тойота Лэндкрузер 140. 2009 г. Фотка из архива подполковника Точигина}

^{Подполковник Точигин в Западной Сахаре}

Подполковник

Точигин с солдатом Конголезской армии (FARDC). Рядовой вооружён китайским автоматом Туре 56 и двусторонним копьём

ТОЧИГИН Михаил Юрьевич,

подполковник (часть 2)

Я служил военным наблюдателем в Демократической Республике Конго (ДРК) с 26 декабря 2009 г. по 26 декабря 2010 г. ДРК — бывший Заир — бывшее Бельгийское Конго.

Где вы служили в ДРК?

Мы прибыли в Киншасу (столицу страны) через Францию. Летели Москва-Париж, а затем Парижкиншаса на Аэробусе компании «Эр Франс».

В Киншасе мы пробыли три недели. У нас был вводный курс, который рассказывал историю конфликта и задачи, которые стояли перед военными наблюдателями ООН.

После этого я был отправлен на восток страны в район Великих Озёр — уникальный по своим природным характеристикам район Экваториальной Африки, который привлекает огромное количество туристов в Танзанию, Эфиопию, Кению, Уганду, но не в ДРК, поскольку там ситуация после гражданской войны достаточно сложная.

Это высокогорье — 2000 метров над уровнем моря и очень стабильный и приятный климат. Круглый год — лето, температура днём +24, +25. Ночью +20. Хороший климат и погода приятная. И это привлекало и привлекает население с других стран. А плотность населения настолько велика, что местные племена уже не дают селиться пришлым.

Там огромный переизбыток местного населения и поэтому хватает конфликтов из-за перенаселённости этой ограниченной территории. Высокая рождаемость — больше 10 человек на семью. Я даже знаю одну семью в Уганде, глава которой имел 108 детей от нескольких жён.

Рождаемость то огромная, а работы никакой. Впрочем, работать и не надо — бананы везде растут. Живут местные жители на уровне соседской общины, то есть у них этап распада первобытно-общинного строя.

Уровень развития живущих там людей, даже не по моим оценкам, а по оценкам иностранных военных наблюдателей — на уровне ребёнка пяти или шести лет от роду. То есть глубоко эгоистичные люди, которые требуют постоянных подачек от старшего взрослого дяди — белого, работать местные африканцы не умеют и не хотят.

Требуют подачек, если не даёшь, то они возмущаются, если даёшь подачки — потом требуют ещё подачек и возмущаются, если нет, начинают крушить и резать всех подряд.

Главная их задача — не работать и получать подачки от европейцев.

И, естественно, европейцы из Западной Европы, чувствуя за собой синдром вины за колониальное прошлое, идут навстречу местным, чем-то помогают.

У русских такого синдрома нет, и негры нас постоянно путают с западноевропейцами, и пытаются вести себя с нами так, как с западноевропейцами. И когда им русские откровенно говорят, что «мы не будем себя вести как западноевропейцы или как американцы», местные начинают обижаться, и у них отношение к русским негативное. Они нас сильно не любят (поскольку мы их посылаем вежливо куда подальше), потому что мы им не даём никаких подачек.

Западноевропейцы ведут себя там приниженно, в отличие от нас, и они готовы идти на любые уступки. И белые европейцы, которые там работают, чувствуют себя под давлением чёрного большинства, которое с них постоянно что-то требует. Очень неприятная картина.

Вы упоминали, что с малярией там особо и не борются?

С малярией очень легко бороться, как нам объясняли, но менталитет большинства правителей Африки прост — хапать побольше и не давать простому населению ничего.