Опалённые крылья мечты
Шрифт:
— Почему, как дура? — сбитый с толку, Олег недоуменно посмотрел на подругу.
— Потому. В конце концов, у меня парень, или шофер, что привозит, увозит, а между делом дремлет в кабине, да в моторе ковыряется?
Олег закивал, сказал поспешно:
— Ладно-ладно, конечно пойдем, раз все так сложно. Просто, я подумал, может тебе перед своими неудобно, все же знакомы самую малость, я в тот раз толком и не понял, какое впечатление произвел.
— А не важно, какое впечатление: хорошее — усилишь, плохое — улучшишь, — в ее глазах блеснули хитрые искорки. — Большой дядька, а такие простые вещи
В третий раз нажав на кнопку дверного звонка и не получив ответа, Ольга озадачено произнесла:
— Ничего не понимаю. Должны быть дома… Разве на дачу к тете Зое уехали. Хотя, папа не любитель, да и Пашка тоже, но мама недавно грозилась всех вывести, а с ней спорить… — она махнула рукой. — Ладно, воспользуемся отмычками.
Пошарив в сумочке, Ольга вынула блестящий стеклянный шарик, за которым, прикрепленная цепочкой, вытянулась увесистая связка ключей, выбрала нужный, отворила дверь, пропуская спутника первым. Грохнуло, посыпалось невидимое в полутьме железо, Олег сдавленно выругался. Оля щелкнула включателем. На полу, в живописном беспорядке, расположились непонятные платы вперемешку с пустыми консервными банками.
Олег пробормотал с досадой:
— Теряю навыки. В армии нас учили не бродить по незнакомым затемненным помещениям. Впредь без металлоискателя сюда не сунусь.
— Откуда здесь все это? — Ольга развела руками.
Скрипнули половицы. Из-за косяка высунулась лохматая голова, повела глазами.
— Ха-ха, подорвались, растяпы!
— Пашка, это ты натворил!? — Оля негодующе взглянула на брата.
— А бить не будешь?
Ольга нехорошо ухмыльнулась:
— Я-то не буду, не барское это дело, слуг пороть, а вот он, — Оля кивнула на Олега, что с любопытством прислушивался к беседе, — запросто. Его в армии учили, как бить непослушных детей, чтобы синяков не оставалось.
Пашка покосился на Олега, шмыгнул носом.
— Тогда предупреждаю, буду отступать через окно.
— Ты на кого мину ставил, братан? — Олег наклонился, взял одну из деталей, повертел в руках. — Какая-то странная модификация — компьютерные платы с консервными банками.
Павел вышел из комнаты, сгребая в кучу разбросанный хлам, с охотой объяснил:
— Это я решил старые кишки от компа выкинуть, почти половину комнаты занимают, а консервами обедал. Вы как это все раскидать умудрились? Я же пакет специально поставил подальше от двери, чтобы не задел кто, — он пытливо уставился на гостей. — Поди, специально?
— Это не ко мне. Олега пытай, он у нас подрывник.
Ольга направилась в кухню, краем уха прислушиваясь, как радостно заверещал брат, кинувшись выспрашивать, сколько и чего нужно для взрыва школы, чтобы ремонта хватило хотя бы на недельку — другую. На кухне обнаружилась здоровенная кастрюля борща, и доверху набитая жареной рыбой сковородка. Осталось неясным, зачем при таком изобилии брат питался консервами. Пожав плечами, она пошла в ванную, а оттуда в комнату, где Пашка уже во всю что-то объяснял Олегу, тыкая в экран пальцем и нетерпеливо притопывая ногой.
— Он тебя уже приобщил? — поинтересовалась Оля, задумчиво осматривая комнату, на предмет — что еще из нужного не забрала в прошлый раз.
Не отрываясь от экрана, Олег буркнул что-то неразборчивое. Ольга
Блистающие шпили витых колонн с трепещущими кисточками прапорцев устремляются в бездонное небо. Величественные, покрытые витиеватым узором башни вырастают из массивных стен, широким кольцом опоясывающих великолепный дворец. Из дворца, через открытые врата, выплескиваются блестящие на солнце, закованные в латы рыцари. Самые дальние, что только выехали, видны совсем чуть-чуть, намеченные лишь схематичными точками, но чем ближе, тем больше деталей: многочисленные складки одежды, выгравированные на панцирях витиеватые вензеля, а у тех, что приблизились почти в упор, можно различить даже старые шрамы, то здесь, то там пересекающие красивые лица.
Покачав головой, Ольга на цыпочках отошла назад, не найдя сил оторвать любимых людей от этой чудесной, хоть и нарисованной, сказки. Выйдя из комнаты, она притворила за собой дверь, перешла в соседнюю. Щелкнув пультом телевизора, подошла к столику, где хранились мамины украшения и притирки, оглядела придирчиво. За прошедшие недели на столике появились несколько новых бутылочек, а из открытой коробочки с бижутерией свешивалась серебряная цепочка с желтым полумесяцем.
В телевизоре замельтешило, раздался радостный хохот. На залитой разноцветными огнями сцене двое избивают друг-друга надувными молотами, беспрестанно падая и кривляясь, публика отвечает взрывами смеха. Через пару минут, когда на ногах остался лишь один из противников, на сцену вышел толстый ведущий, скрывая что-то в руке за спиной. Обратившись к победителю с поздравительной речью, он подошел ближе, а когда закончил, неожиданно выхватил из-за спины сочный торт и с размаху влепил участнику в лицо. Зал взвыл в пароксизме хохота, а ведущий вторил залу со сцены, сотрясаясь всем телом, словно гигантское желе.
Брезгливо сморщившись, Ольга переключила канал. Потыкав кнопки, пропустила еще несколько подобных программ, остановившись на трансляции балета. Хрупкие миниатюрные женщины в белых пачках и пуантах синхронно танцуют под известную музыку, перемещаясь по имитирующей глухое лесное озеро сцене. Засмотревшись, Оля забыла о времени. Опомнилась она оттого, что кто-то нетерпеливо сопел за спиной. Обернувшись, Оля обнаружила недовольного Павла, спросила с удивлением:
— Вы уже закончили с компьютером?
— Мы уже с ним полчаса как закончили, но Олег не хотел тебя тревожить. — Брат мотнул головой, воскликнул: — Но это невозможно! Тебя не тронь — до упора будешь в ящик таращиться, всякую муть смотреть.
— Это же Лебединое озеро! — возмутилась Ольга.
— Чего шумим, чего воюем? — в комнату вошел Олег.
Ольга ткнула пальцем в брата.
— Это чудище с собой не берем, оно классику не приемлет.
— А что классика, классика-то причем!? — возмущенно завопил Пашка. — Я же не в театр с вами напрашиваюсь. Олег тоже классику не любит, а спасателем работает. Ну, скажи ей, Олег!