Опаленные крылья мечты

Блюм Василий Борисович

– Кого там черти принесли? Пашка открой.

Прошлепали босые ноги, скрипнул замок. Взлохмаченный, с синяком под глазом, на пороге появился Павел.

– А-а, сеструху освободили!
– Едва не сбив Ольгу, Пашка кинулся к ней на шею. Отстранившись, оглядел сестру с ног до головы, наклонился, потрогал костыль, затем другой, сказал с завистью: - В больнице причиндалы выдали? Дашь погонять? Пацаны в школе обзавидуются! Да не стой столбом, - брат схватил ее за руку, потащил в квартиру, - заходи, мама как раз суп приготовила, вку-усный! Только есть не дает, требует, чтобы

руки мыл. А че их мыть, если я со вчерашнего дня на улице не был, и кроме мышки ничего не держал?

Выйдя из кухни на шум, мать всплеснула руками:

– Ты откуда? Как дошла, почему не позвонила? Пашка, отстань от сестры, она на ногах не стоит!

Глядя на них, Ольга расхохоталась.

– Дом, милый дом. Я тоже вас рада видеть, а у нас как всегда - война и беспорядок.

Переговариваясь, они прошли в кухню.

– Как тут у вас? Сто лет дома не была - соскучилась!
– Ольга присела на краешек табурета.

– Все как обычно, мы с отцом работаем, Пашка учится, вернее, не учится - лишь компьютер на уме. Скоро совсем с ума сойдет, и нас сведет. Матерится непрестанно, но как-то по-своему. Я догадываюсь, что материться, а подзатыльник дать не могу, слов таких не знаю. Надо отцу сказать, чтобы выкинул компьютер к чертям.

– Только не компьютер!
– Павел покачал головой.
– Я лучше на костылях, вон, как Олька, но с компьютером.

Щелкнул замок, из коридора потянуло сквозняком.

– Привет, безногая команда!
– произнес отец, входя в кухню.
– Вот так и бывает: выйдешь в магазин за хлебушком, вернешься, а дома народу!
– Он потрепал Ольгу по волосам.
– Готовьте ложки, будем торт есть!

– Торт?
– Пашка завертел головой.
– А у нас есть торт?

– Уже есть, - отец указал за спину, - в коридоре.

Перехватив сына за руку, Ирина Степановна грозно произнесла:

– Сперва руки, потом торт.

– Зачем руки-то мыть, я же только из дому?
– обиженно прогнусавил Павел.

– Затем, что так положено, - отрубила мать, - а кто руки не моет, тот не есть. Все. Свободен.

Павел искоса взглянул на отца. Тот ответил еле заметным пожатием плеч, мол, что делать, брат, традиция есть традиция. Всем видом выражая несогласие, Пашка удалился в ванную, что-то бормоча под нос.

– А с чего вдруг тортик?
– Ирина Степановна с подозрением посмотрела на мужа.
– Раньше за тобой тяги к сладкому не замечала.

Сергей Петрович на мгновение задумался.

– Наверное интуиция сработала. Проходил мимо кондитерского отдела, и так захотелось тортик. Не поверишь - руки сами взяли, и заплатил на автомате. А из магазина вышел, озадачился - к чему купил? Но не возвращать же, сама понимаешь. И так кстати получилось, - он подмигнул дочери, - как раз Ольга выписалась.

Через пять минут все уже сидели за столом, а Сергей Петрович нарезал большими кусками торт, раскладывая в подставленные тарелки.

– Что ж, предлагаю тост, - Сергей Петрович возвысился над столом с кружкой ароматного чая.
– За благополучное излечение и возвращение в родное гнездо небезызвестной всем дамы, - он кивнул в сторону притихшей

Ольги, - а также в преддверии наступающего дня рождения, сами догадайтесь кого, - он вновь кивнул, - предлагаю считать праздник открытым.

Его слова прервались мычанием. Откусив огромный кусок торта, Пашка пытался что-то сказать, но кроме невнятных звуков ничего не было слышно.

– Вот видишь, как Павел за тебя радуется, тройную порцию заглотил, - произнес отец ехидно.
– Паш, я тебя не узнаю: ешь медленно, говоришь невнятно, не заболел, случаем?

Пашка издал сдавленное мычание, хрюкнул, его глаза расширились, зажав рот, опрометью выскочил из-за стола, скрывшись в ванной. Раздался плеск воды и сдавленные ругательства, прерывающиеся кашлем.

– Чего это с ним?
– произнесла мать с недоумением.

– Это называется - не в коня корм, - ответил, Сергей Петрович переливая чай в блюдечко. Он налил "с горкой", и теперь отпивал излишки, стараясь не расплескать.

– Видно в кого пошел, - Ирина Степановна поджала губы, - один тортом давится, второй чай разливает.

– Не поваляешь - не поешь, - ответил отец известной народной мудростью. Повернувшись к дочери, он поинтересовался: - Ну, рассказывай: как самочувствие, как нога, что врач сказал при выписке? Наверняка знакомыми обросла за месяц.

Требовательно зазвонил телефон.

– Как всегда, только за стол сядешь...
– Мать встала, с недовольным видом удалилась в комнату.

Когда они остались одни, отец наклонился к дочери, с заговорщицким видом поинтересовался:

– Где принца-то потеряла, это же он тебя подвез?

Ольга почувствовала, что краснеет, спросила, чтобы скрыть неловкость:

– Как ты догадался?

Сергей Петрович подцепил с пенистой, уложенной сугробиками взбитых сливок, поверхности торта ярко-красную бусину вишни, забросил в рот, сказал задумчиво:

– Полагаю, о контрацепции ты в курсе, ну а с остальным как-нибудь разберетесь. Кстати, а почему вы вдвоем не поднялись: не решилась показать, или сам отказался?

– Сам. А есть разница?
– воспользовавшись возможностью, Ольга постаралась сменить тему. Не смотря на доверительные отношения с родителями, интимные подробности обсуждать не хотелось.

– Есть, - отец потрепал ее по плечу, - и в будущем ты это поймешь. А то, что одна пришла - отлично. Как решишься познакомить, будет повод купить еще торт. Видала, как Пашке понравился? Аж из ушей лезло! В следующий раз тоже попробую, может так вкуснее?

На следующий день Ольга собралась в институт. За прошедшие сутки Олег никак себя не проявил, и, махнув рукой, она перестала ждать звонка, занявшись необходимыми делами. Вытряхнув из платяного шкафа кучу блузочек, топиков и платьев, Оля аккуратно разложила вещи по постели, выбрав лишь то, в чем не стыдно показаться в институте. Все ненужное было сброшено в большую картонную коробку и задвинуто в шкаф, после чего на смену одежде пришла косметика. С наслаждением, почти забытым за время болезни, она наносила на ресницы тушь, подводила глаза тенями, накладывала пудру.