Опаленные крылья мечты
Шрифт:
– Ты про выбор? Конечно. Девчонки по двадцать раз на дню бегают, жильцам глаза мозолят. Мужики-то ничего, встречают - улыбаются, а бабы волками смотрят, дуры.
– Почему?
– Ольга удивленно приподняла брови.
Вика сказала устало:
– Оль, все это хорошо, и где-то даже весело, но когда превращается в работу, то, как в анекдоте: выходишь на пляж, а там станки, станки, станки.
Заурчал мотор, к подъезду подкатила иномарка. Из машины вышел невзрачный мужчина среднего роста в сером деловом костюме, посмотрев по сторонам, поднес к глазам ключи с черным брелком сигналки, вдавил кнопочку. Машина отозвалась чуть слышно,
Прямо с порога окунулись в море запахов. Едва уловимые, тонкие ароматы духов смешиваются с едким запахом табака, куда, в свою очередь, вплетаются нотки свежеприготовленной пищи. Засмотревшись на усыпанную одеждой вешалку, Ольга едва не споткнулась, а, опустив глаза, ахнула, почти весь пол в прихожей оказался уставлен женской обувью. Россыпь изящных туфелек, сапог и босоножек раскинулась от стены до стены. Зашедший первым, мужчина, не церемонясь, сдвинул в сторону с десяток туфлей, разулся, но не успел сделать шагу, как из комнат, шумя и переругиваясь, вывалились девушки.
Замерев на полпути, Ольга сперва с удивлением, а потом со страхом смотрела на толпу, что с каждым мгновением увеличивалась. Сзади легонько подтолкнули. Обернувшись, Ольга наткнулась на выжидательный взгляд Виктории, поспешно шагнула вперед, сняла обувь, но, не в силах протиснуться, осталась стоять в прихожей. Окружив мужчину плотной стеной, и не давая сдвинуться, девушки затараторили хором. Тот несколько раз открывал рот, и даже начинал говорить, но в общем гвалте ничего не было слышно. Наконец, бросив безуспешные попытки, гость поднял руки, выжидательно застыл. Когда, заинтересованные необычной позой, девушки замолчали, он произнес едва слышно:
– Вопросы позже, надо поговорить с новенькой.
– Затем, вдруг рявкнул так, что все вздрогнули: - И не приставайте с поломками! Я не умею чинить унитазы, и микроволновки не умею, и холодильники тоже. Вызовите сантехника, а приборы отнесите в мастерскую...
Мужчина прошел в кухню, а девушки с нескрываемым разочарованием разошлись по комнатам. Некоторые, проходя мимо, с любопытством косились на Ольгу. Какая-то полураздетая девушка даже остановилась, оценивающе оглядела с головы до ног, но, ничего не сказав, также молча удалилась.
Опасливо озираясь, Оля двинулась за мужчиной на кухню. Проходя мимо распахнутой двери ванной, она взглянула внутрь, где с натянутых веревок свешивалось невероятное количество чулок, лифчиков и прочего женского белья. Рядом мгновенно возникла одна из многочисленных хозяек, произнесла вполголоса:
– Иди, иди. А то с вами, новенькими, никакого белья не напасешься. Ходят тут всякие, а потом лифчики пропадают.
Почувствовав, что краснеет, Оля поспешила вперед, зайдя в кухню, коротко осмотрелась. За исцарапанным столиком, перебирая бумаги, сидит шеф, рядом, покрытый слоем разноцветных наклеек, возвышается холодильник, на стене висит забитый посудой шкаф, а в углу притулилась исцарапанная приземистая электроплита. На холодильнике, блестя яркими наклейками, стоит новенькая микроволновая печь, а над ней, почти под самым потолком, беззвучно мерцает телевизор.
– Итак, - отодвинув
– Он кивнул, указывая на соседний стул, сказал насмешливо: - Присаживайся, настояться еще успеешь, хотя, на этой работе больше приходится лежать... Пока будешь работать вольной, ставка - пятьдесят на пятьдесят, половина тебе, половина фирме. Если перейдешь на полную смену, будет тяжелее, но выгоднее - семьдесят на тридцать. Возникающие вопросы решает разводящая, ко мне - в крайнем случае. И, да, - его губы изогнулись в нехорошей ухмылке, - чем меньше обо мне упоминаешь, тем лучше: крепче спишь, и все такое. Предупреждаю сразу, поскольку профессия государством не признана, могут возникнуть проблемы. Часть проблем решаю я, ты о них даже не узнаешь, но решение всего прочего - твоя личная задача. Вопросы?
Мысли разлетелись испуганными птицами. Подобранные заранее вопросы показались глупыми и неуместными. Неожиданно запершило в носу. Ольга поморщилась, на мгновение закрыла глаза. Отступать было некуда. Собравшись с духом, она набрала в грудь воздуху и выпалила скороговоркой:
– За какое время я могу заработать пятнадцать тысяч?
Губы мужчины раздвинулись, обнажая желтые неровные зубы, он уважительно произнес:
– Хороший вопрос, сразу к делу. В основном зависит от тебя, ну и от ситуации, конечно. Можно за месяц, можно за неделю, можно...
– подняв глаза к потолку, он выдержал небольшую паузу, - можно и за сутки.
– Глядя в расширившиеся от удивления глаза собеседницы, уточнил: - Можно, не означает просто, но все же это реально.
По-прежнему в шоке от услышанного, Ольга сдавленно пролепетала:
– Я бы никогда не пошла, но у меня через неделю сессия... нужно оплатить.
– Нет проблем, - мужчина царственно отмахнулся.
– Всем нужны деньги, раньше или позже, больше или меньше, не важно на что именно, главное, нужны.
– Он взглянул на часы, заторопился: - Если вопросов больше нет, попрощаемся, мне еще с девочками общаться, а то в последнее время...
– Он оборвал фразу, многозначительно хмыкнув, взглянул в коридор. Позади кто-то ойкнул, послышались удаляющиеся шаги.
Оля торопливо вскочила, прижимая к груди сумочку, но в дверях обернулась, спросила с запинкой:
– Чтобы... начать работать, нужно просто прийти сюда?
– Да, можно и так. Утрясете потом с девчонками, а лучше телефон оставь. Есть же сотовый? Если нет - купи, пригодится.
Неожиданно для себя, у Оли вырвалось:
– Простите, а как вас зовут, или... это секрет?
Мужчина секунду глядел непонимающе, вопросительно вздернув бровь, затем уточнил:
– Разве я не сказал? Странно. Дмитрий Владимирович. Можно просто Дмитрий.
ГЛАВА 4
Ольга с криком открыла глаза, вырвавшись из объятий ночного кошмара. Долго лежала, чувствуя спиной влажную, пропитанную потом простыню. Из сумбурных, насыщенных событиями сновидений запомнились лишь бесконечные, тянущиеся до горизонта веревки со свисающим до земли мокрым женским бельем, через которые, задыхаясь от влажных испарений, она стремительно прорывалась, тщетно пытаясь убежать от чего-то ужасного.