Опаленные крылья мечты
Шрифт:
– Все, все, сдаюсь, не осилила.
Ирина Степановна покачала белым от муки пальцем, произнесла назидательно:
– Так-то.
– Она отложила недоделанный чебурек, вздохнула мечтательно: - Даже не представляю, как будем жить, когда Пашка в общагу съедет.
Ольга осторожно поинтересовалась:
– А что такое?
– После того, как ты переехала к Олегу, ты уж извини, дочь, но стало настолько свободнее, словно квартира расширилась. Да и ты, наверное, тоже ощутила, что значит быть в квартире вдвоем. Ведь ощутила же?
– Мать многозначительно подмигнула.
Потупившись, Ольга
– Хотя, нет, - мать снисходительно отмахнулась, - пока не заведешь детей, на своей шкуре не прочувствуешь, это сложно понять.
– Она встрепенулась, сказала восторженно.
– Конечно, дети радость. Я даже и не знаю, что бы без вас с Пашкой делала, хотя крови вы мне попили - дай бог. Но, после стольких лет, побыть одной, это предел мечтаний.
– Конечно, мама, - Ольга вскинула голову, через силу улыбнулась, - я тебя понимаю. Иногда побыть одной, это...
– она замолчала, подбирая слова, и одновременно пытаясь справиться с голосом, что едва заметно дрожал, - это жизненно необходимо.
– Ольга встала, отряхнула руки, сказала извиняясь: - Мам, прости, я в ванную, что-то живот схватило.
Та пожала плечами.
– Иди, конечно. Только не засиживайся, скоро жарить буду, понадобится твоя помощь.
Ольга кивнула, сняла передник, деревянными шагами вышла из кухни, не включая свет, зашла в ванную, заперлась на задвижку. Перед глазами плыло, а в висках стучала кровь, отдаваясь биением в стиснутых до боли челюстях. Смутная надежда на переезд назад к родителям развеялась как дым.
Где-то поблизости переливчато заиграл мобильник. Ольга несколько секунд недоуменно всматривалась в темноту, пока не вспомнила, что занесла сумочку в ванную. Говорить не хотелось, после услышанного на кухне не хотелось вообще ничего. Возникло забытое желание лечь, подтянув ноги, и обхватив себя руками, отгородиться от мира толстым одеялом, погрузившись в ласковую пучину забытья. Но телефон продолжал требовательно звонить, тупым сверлом ввинчиваясь в мозг. Сделав усилие, Ольга нехотя протянула руку, пошарив в сумочке, извлекла мерцающую коробочку сотового, не глядя на номер, поднесла к уху.
– Слушаю.
– Привет, дорогая. Долго трубку берешь, спала?
– промурлыкал знакомый голос.
Оля ответила со слабой улыбкой:
– Вика, здравствуй. Так, небольшие проблемы.
Виктория выдержала паузу, спросила ровно:
– Я так понимаю, работой пока не беспокоить?
Ольга тяжело вздохнула, ответила благодарно:
– Спасибо, Вик, ты меня понимаешь. Передавай привет девочкам, у меня пока форс-мажор.
– Передам. Жаль, конечно, что не можешь, у нас тоже напряг, часть девчонок разъехались: кто по домам, кто на сессию, с заказами не справляемся.
Что-то из сказанного царапнуло слух, потянуло за собой мысль, разматывая клубящийся в голове хаос. Ольга спросила непонимающе:
– Разъехались?
Виктория терпеливо повторила:
– Разъехались. У нас не все на постоянку, поэтому бывают сбои.
– Подожди, ты сказала, разъехались. Это значит, что они все это время где-то жили?
Мобильник ответил удивленно:
– Конечно, не на чердаках же нам ютиться. На
Голова закружилась от безумного плана, но мозг уже заработал, войдя в привычный режим, формировал последовательность действий, прикидывал варианты, и, отбрасывая ненужные, составлял идеальный в текущих условиях план.
Оля осторожно поинтересовалась:
– Вик, скажи пожалуйста, а как долго можно жить на базе?
– Проблемы с хатой?
– На том конце понимающе усмехнулись.
– Что же ты молчишь. Да сколько угодно можно жить, пока с ума не сойдешь, ну, или базу не накроют, но об этом в другой раз.
Все еще не веря, Ольга уточнила:
– То есть, я могу так вот, запросто, приехать к вам, и... меня никто не выгонит?
Виктория ответила не раздумывая:
– Легко. Только с местом проблема, много вещей не бери. Когда будешь готова?
– Знаешь, скорее всего завтра, крайний срок - послезавтра.
Вика помолчала, сказала коротко:
– Хорошо. Созреешь - набери Славу, договоритесь, когда он сможет, а я пока с начальством пообщаюсь.
Телефон замолчал, вспыхнув, погас экран. Оля еще некоторое время посидела, приводя в порядок мысли, затем решительно встала, бросила мобильник в сумочку, и вышла из ванной.
– Дочь, с тобой все в порядке?
– Мать встретила странным взглядом.
– Да, а что случилось?
– Удивившись, Ольга подняла глаза.
Помявшись, Ирина Степановна нехотя призналась:
– Мне показалось, или ты сама с собой в ванной разговаривала?
Оля рассмеялась. На душе стало удивительно легко. Взглянув на стол, она восхищенно воскликнула:
– Вот это да! Столько чебуреков, и все одинаковые, словно на заводе отлили. А разговаривала я с подругой, она мне на мобильник позвонила. Ты, наверное, уже забыла - у меня теперь беспроводная связь.
Мать покачала головой, сказала осуждающе:
– Не доверяю я этой технике: провода нет, телефона тоже, какая-то коробочка с кнопками, да и та крохотная. И стоит наверное дорого... Олег подарил?
Оля кивнула. Не глядя на мать, поинтересовалась:
– У нас с Олегом намечается ремонт... Ничего, если я к вам на месяц - другой завезу пару сумок с вещами?
Ирина Степановна пожала плечами, сказала с недоумением:
– Завози, уж как-нибудь найдем место. Тем более, если всего на месяц. Кстати, сколько живете вместе, могли бы в гости пригласить, дом показать.
– Мать поджала губы, спросила обижено: - Или, самим хорошо, и то ладно?
– Мама, как ты можешь?!
– Ольга обняла мать.
– Обязательно позовем. Как ремонт закончим, сразу же. А пока, честное слово, стыдно звать.
Мать примирительно проворчала:
– Как же вы дом до такого довели, что и показать страшно?
Оля отмахнулась.
– Эту квартиру Олегу недавно дали, как заслуженному работнику. А просто так, что могут дать? Сама понимаешь. Вот мы и решили ремонт сделать. А пока, может, начнем печь? Есть хочу - умираю. Да и чебуреки не терпится попробовать, уже и забыла, какие они на вкус.
Мать усмехнулась, сказала, кивнув на плиту:
– Так вперед. Пока ты по туалетам с телефоном прячешься, сковородка уже перекалилась, накладывай, только осторожнее, а то брызнет - обожжешься.