Опальная принцесса. В поисках дракона
Шрифт:
«У тебя не получится украсть их незаметно», – разум безуспешно пытался наставить меня на путь истинный.
Я знала, что он прав, но не могла заставить себя покориться судьбе. Это сейчас бедняжку Айру только пугают пыточной. Леди Керейра – трепетная аристократка, которую один вид дыбы должен повергать в животный ужас. Актриса из меня никакая, мнимых заговорщиков я не выдам при всем желании, поэтому очень скоро психологические методы давления сменятся физическими.
Мне бы этого не хотелось, причем «не хотелось» – очень слабое определение
И на этом план побега обрывался. Единственное, что удалось бы сделать, освободившись, – заблокировать дверь пыточной изнутри.
Так себе идея, если честно. Но вдруг человек в чешуйчатых доспехах покажет, как ходить сквозь стены?
Да, я отчаялась настолько, что почти поверила в магию!
Удара не последовало, хотя дознаватель навис надо мной весьма угрожающе.
– Вы действительно не знаете, кто я? – льда в его голосе хватило бы на приличный айсберг.
Он что, проверял мою память? Я обдумала идею с амнезией и отказалась от нее. Боюсь, в качестве лечения мне бы прописали клещи, иглы и каленое железо. Спасибо, обойдусь. Я – не Айра, на этом и буду настаивать.
– Шаерон Викард рие Нордес. Не беспокойтесь, с моей памятью все в порядке. Проблема в том, что…
– Что вы, леди Керейра, – не леди Керейра, – недобро ухмыльнулся шаерон. – Любопытно.
– А еще я не собиралась нападать на вашего идиота-принца!
Снова прокол. Я забылась и оскорбила члена королевской семьи. С одной стороны, теперь рукоприкладства точно не избежать, с другой – не исключено, в процессе избиения удастся заполучить ключи.
Ищем позитив.
«И выбитые зубы», – увы, внутренний голос, как всегда, безжалостно резал правду.
Дознаватель не шелохнулся, лишь удивленно поднял бровь.
– Необычные речи для дочери барона, – выдал с издевкой. – Вы случайно не из революционеров?
– У вас есть революционеры?!
– У нас? Позвольте полюбопытствовать, Айра, кто такие «мы» с вашей точки зрения?
«Иномиряне», – едва не ляпнула я.
Потом сообразила, что вообще-то они – коренные жители этого мира. Ну или сборище помешанных на истории психов из моего родного.
– Граждане Долинеи, – ответила прилежно. – Столица у вас – Ластония, а недалеко течет река Далайна, которую прозвали Душегубкой.
Все. На этом мои познания об окружающем мире закончились.
Викард не настаивал на продолжении.
Он резко отстранился, вытащил из кармана ключи.
– Руку, леди, – рявкнул неприязненно.
Я поспешно (хоть бы не передумал!) протянула конечность, и цепь с противным лязгом упала на пол.
– Следуйте за мной. Полагаю, вас не смущает неприличная одежда, – скривился шаерон.
– Полагаю, она смущает вас, – мне бы промолчать, но внезапно обретенная иллюзия свободы кружила голову.
– Ничуть. – Таким высокомерным взглядом меня не одаривали
– Моя кто?.. – на миг я потеряла дар речи.
– Девушка, которая поначалу тоже не знала, что означает «шаерон», путала города и страны, считала байку легендой и почему-то называла Эндера принцем, да еще и наследным.
– Мы идем к ней?
«Это она шепчет мне на ухо?!» – просилось на язык.
Нет, мы шли не к таинственной незнакомке, а в кабинет дознавателя.
Снова.
Викард вдруг решил, что столь безмозглое и бесполезное существо, как я (его слова, между прочим), нет смысла пугать пыточной. Неоправданная трата времени. Разбазаривание казенных средств.
– Жалкие куклы, – пробормотал он, кивком отправляя хромого секретаря прочь. – Развелось вас… Когда уже Ластония начнет посылать нормальных агентов, а не дешевых необразованных шлюх?
Это был риторический вопрос, но я попыталась на него ответить. В смысле, уверила, что не являюсь ни Айрой, ни подсылом Ластонии, ни заговорщицей, ни наемным убийцей, ни…
Грубый толчок прервал мои в высшей степени вежливые разглагольствования и отправил меня в глубокое кресло, которое дознаватель пихнул к самому столу. Передо мной появился чистый лист бумаги и неудобная шариковая ручка.
– Пишите, леди Керейра. Если вы умеете писать.
Я подозревала, что не умею. Очень даже вероятно, что здешним языком я владела благодаря наушнику-импланту. Понятия не имею, распространялось ли его действие и на письменность.
– А можно ответить устно?
– Не играйте с огнем, леди. – Викард смотрел на меня как на безвредное, но мерзкое животное. – Напишите честное признание, и вас отправят в женскую колонию обычного режима.
– А если не напишу?! – С каждым мгновением уверенность в том, что писать по-иномирски я не смогу, крепла.
– Послезавтра вас расстреляют.
«Чудесно. У них есть порох», – мелькнула бестолковая мысль.
Не раннее средневековье, и то хорошо. Плохо, что, во-первых, я не знала, как писать, и, во-вторых, не знала, что писать.
– А эта… Девушка! Моя соотечественница! Ее же не казнили!
Дознаватель безразлично отвернулся к окну.
– Она не пыталась убить члена правящей династии, – сказал с насмешкой.
– И я не пыталась!
Шаерон зло рассмеялся.
– То есть Эндер сам облился духами и сам поджегся? Придумайте более связную ложь, Айра. У этого балбеса хватает странностей, но себя любимого он калечить не стал бы. Вы напали на него по приказу Ластонии. Признайте это, и суд проявит снисхождение. Через двадцать лет вы сможете начать новую жизнь.
Двадцать лет тюрьмы?! Я замерла, не в силах пошевелиться. В голову навязчиво лезли мысли о том, что окружающее вполне может оказаться реальным. Я в другом мире, и я покалечила принца. Буду это отрицать – очень скоро получу пулю, сознаюсь и раскаюсь – сдохну за решеткой чуть попозже.