Опальный маг
Шрифт:
Три часа спустя советники так и не перешли к делу. Разглагольствовали о чём угодно, но только не о том, ради чего они здесь все собрались.
Эвредика, перестав слушать и подавив уже далеко не первый зевок, старалась изо всех сил не отключиться, но под монотонное бормотание Верховного председателя, о чём-то совещающегося с сэром Занудисом её так и клонило в сон. Чтобы совсем не отключиться, Великая Фея занялась пусканием солнечных защитников из своих глаз в глаза советников, реакция которых немало позабавила Эвредику. Советники начинали ёрзать, пытаясь увернуться, притом они изо всех сил старались сохранить величественное выражение на лице, делая вид, что ничего особенного, затрагивающего их важные персоны, не происходит. Эвредика так увлеклась новой забавой, что не услышала, когда Председатель
Эвредика слегка покраснела, будучи пойманной за таким не королевским занятием, но уже в следующее мгновение гордо выпрямилась и не менее выразительным взглядом вызывающе уставилась на Заумниса III.
– Ваше высочество, - слащаво осклабился Председатель, приторно улыбаясь Эвредике. При этом он с торжественным видом начал спускаться с трибуны, но, запутавшись в мантии, чуть не грохнулся на ступеньках, но вовремя был спасён своим верным слугой эльфом Длинноруким, который приходился двоюродным братом эльфу Коротышке. Заумнис, выпутавшись из мантии, скорчил заумную мину, и, отряхнув пергамент, сунул его под нос Фее. – По тому, как вы внимательно и спокойно выслушали оное Решение из уст своего недостойного слуги, следует ли нам сделать вывод, что вы согласны с Решением аудиторской комиссии, проводившей проверку состояния дел в королевстве? И, пожалуйста, подпишите этот документ незамедлительно, - заключил Заумнис.
Эвредика приняла папирус и начала медленно проглядывать, что там написано. И чем дальше читала, тем больше у неё округлялись глазки и выражение их стекленело с каждой прочитанной строчкой.
Когда Фея подняла взгляд от чтива, в её глазах стояли голубые спирали молний, рассыпаясь электрическими искорками в уголках.
В Совете все притихли, а самые близко сидящие к Фее сделали попытку нырнуть под стол, опасаясь, что Решение аудиторской комиссии не понравилось Эвредике, и сейчас разразится буря, принять натиск которой первыми они бы не желали. Заумнис с Занудисом заварили кашу - им её и расхлёбывать.
Эвредика обвела, застывшим взглядом зал и спросила:
– Что это?!
– Ну как что?
– возвёл очи к небу Заумнис, - Торжественное решение о проводах вас на Пенсию, в связи с впадением в маразм и старческим слабоумием. Праздник по поводу вашего выхода на Пенсию состоится завтра, - выпалил Заумнис, нервно дергаясь и прикидывая расстояние до края стола, чтобы успеть спрятаться.
4
Маргелиусу не спалось. Точнее он понял, что выспался на десять тысяч лет вперёд. От одной мысли о сне его начинало буквально тошнить, но заняться было абсолютно нечем, он потерял счёт времени после своего пробуждения уже давно. И начинал всё больше жалеть, что маги его не убили. Так как время в каменном гробу тянулось крайне медленно, даже мечты о будущей мести не спасали положения. Мысли путались и, к своему удивлению, он обнаружил, что не хочет никого убивать или мстить, а только в последний раз увидеть солнце. Чертя магические узоры знаков внутри гроба, чародей перебирал планы спасения, но выводы были не утешительные: без посторонней помощи ему не выбраться. Может каменную крышку он и смог бы сдвинуть, если бы не стена, в которую был замурован его саркофаг. Надо ждать Лютого. Всё его будущее зависело от этого сентиментального дракона-мыслителя.
Эх, Лютый, мысли мага потекли в обратном направлении, к дням его былой славы и могучем содружестве с драконом.
Вот он на драконе въезжает в завоёванный ими Форт. «Въезжает…», - герцог кисло улыбнулся, иногда этого, боящегося высоты дракона было трудно убедить летать, особенно на трезвую голову. О, после пары бочонков эля Лютый мог парить выше самых высоких Гор, рассекая в стремительном полёте небо. И это было бы выходом, но у дракона тогда просыпался другой недостаток: после обильных возлияний его тянуло философствовать о гуманизме, ценности человеческой жизни, отличиях троллей от гоблинов и о том, почему экономика стран Мира Воителей развивается так скачкообразно; и какой урожай будет в этом году; и почему люди не женятся на гоблинах; и
– Добрый вечер, меня зовут Лютый, я рисую домик с травкой, - после чего демонстрировал свой рисунок, отчего жители уже окончательно отходили от своего страха и подползали ближе, не веря своим глазам и предлагая ущипнуть себя соседу, не снится ли им это.
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов о структуре управления вашей деревней. И, когда вы закатываете огурцы на зиму, сколько ложек уксуса вы кладёте?
– На лицах жителей деревни начинало появляться очень интересное выражение.
И вот уже этого позора герцог вынести решительно не мог. И даже издал приказ: ни в коем случае не наливать дракону в пределах замка, - пугая всё своё окружение придуманными им на ходу историями. Сообщал, что после эля дракон становится неуправляемым и впадает в дикое бешенство и может сожрать до десяти человек зараз и не заметить, растоптать урожай, нагадить в колодец или сжечь целую деревню, что приведёт к потере стольких рабочих единиц. Правитель Гор не мог позволить знать окружающим правду о характере Лютого, это была бы сущая катастрофа. Его враги трепетали только от упоминания, что герцог смог не только приручить дракона, но и обрести в его лице мощного союзника и друга, что само по себе было явлением неслыханным.
И все же Маргелиус, к своему возрастающему удивлению, обнаружил, что искренне скучает по этой философской рептилии и был бы до чертиков рад видеть эту меланхоличную рожу с золотистыми глазами, задумчиво подпирающую физиономию кончиком хвоста.
Глава 9. О вреде приглашать всяких проходимцев к своему костру, а тем более заводить с ними душевные беседы
1
Проныра задумчиво почесал затылок, пытаясь выйти из всё ещё владевшего им ступора, который возник при виде огромной рептилии, переглянулся со своими друзьями, чьи глаза также были прикованы к новоприбывшей столь странной компании. Обошёл вокруг дракона и разъяренного маленького существа, которое упёрло лапки в боки и разъярённым взглядом с вызовом глядело на них, всем своим видом показывая, что сейчас он раздаст тут на орехи.
– Мужики, вы жрать будите? - спросил Тугодум, на которого даже падающие с небес драконы не произвели никакого особого впечатления, и он с флегматичным видом ловко вытаскивал тузы из колоды себе в рукав.
– Жрать? У вас есть чё пожрать?
– сразу утративший всю свою воинственность Ясень быстро переключился на открывающуюся перед ним прекрасную и заманчивую возможность пожрать на халяву.
– Ну, чего стоим? Рассаживаемся, уважаемые, рассаживаемся, - обращаясь к друзьям, елозил лапками насмешник в предвкушении халявных яств, дёргая одной лапкой за штанину трубадура, а другой пытаясь отвесить поощряющего к действию пинка дракону, пока новые знакомые не передумали.
Нэдфилд, Проныра, Овгард и даже Подводник глядели на происходящее, отвесив челюсти и выкатив глаза так, что казалось те рискуют выпасть и закатиться за ближайшее дерево.
"Если я потом расскажу об этом речным жителям, мне же вообще не поверят", - ошарашено переваривал происходящее болотный житель.
Ясень тем временем шустро подскочил к Тугомыслу, заглянул в карты, за что моментально схлопотал колодой по нахальной морде. Может, мыслить Тугомысл был и не мастак, но, если дело до ходило до карт, реакция его была молниеносная.