Опаловый соблазн

Бернард Рене

Проклятие, зачем он продолжает мучить себя, постоянно задавая такие вопросы?

— Да. Они для меня семья. — Несколько мгновений Дариус пристально всматривался в нее. — А вы по кому-нибудь скучаете?

— Нет, — покачала Изабель головой, — и от этого мне грустно. Все те друзья и знакомые, которые появились у меня во время моих первых двух сезонов, исчезли, как призраки. Не могу сказать, потрудился ли кто-нибудь написать мне после моей свадьбы. Возможно, и писали, но муж никогда не давал мне писем. А что касается родителей, то могу только сказать об облегчении отца и безразличии матери во время моего дебюта.

— Что

ж, если вы намерены стать отшельницей, предупреждаю вас: в этом есть свои отрицательные моменты, — пошутил он, пытаясь улучшить ей настроение.

— Правда?

— Прежде всего разговоры с самой собой могут быть чрезвычайно односторонними. — Сделав глоток, он наслаждался горьким теплом, а потом снова поставил чашку.

— О-о, зато я бы выигрывала все споры, — с озорством возразила она.

— Елена, — начал он, отодвинув в сторону тарелку, — я должен извиниться за вчерашнее. Это было самое страшное злоупотребление вашим доверием. Вы замужняя женщина, и я никогда…

— Подождите! Это именно я… Я не сделала ничего, чтобы воспротивиться тому, что произошло в библиотеке. Я поощряла вас, мистер Торн. Вы не можете взять на себя всю вину.

— Возможно, но не думаю, что можно сказать то же самое о поцелуе на пороге вашей спальни, — вздохнул он.

— Тогда мы квиты. — Изабель дерзко вздернула подбородок, вызвав у него удивление. — Я… не извиняюсь за свою роль и не собираюсь этого делать.

Дариус ошеломленно молчал.

— У меня и в мыслях не было, что вы должны извиняться. Я полагал, что только джентльмен несет ответственность за какие-либо…

— Нет! — Встав из-за стола, Елена раздраженно топнула ногой в домашней туфле.

Дариус поспешил прикусить изнутри щеку, чтобы не улыбнуться неожиданной вспышке возмущения в ее глазах.

— Нет? — Он тоже поднялся со стула.

— Мне надоело слепо слоняться из угла в угол и позволять другим решать мою судьбу, мистер Торн. Я… я хотела, чтобы вы меня поцеловали. Я… — она набрала побольше воздуха, — я не беспомощна.

— Я совсем не имел этого в виду. — Дариус заставил себя заглянуть немного вперед. Как бы сильно ни влекло его к ней, он был способен провести границу — для ее же собственного благополучия. — С моей стороны было недопустимо дотрагиваться до вас. Я обещал вам убежище и неприкосновенность. Елена, я не имел права… злоупотреблять вашим доверием и приложу все силы, чтобы это не повторилось. Мы должны быть здравомыслящими.

— Я благодарна за стены Трои. — Ее бравада пропала, дрожащие ресницы скрыли от него ее глаза. — И… Я не чувствую себя здравомыслящей.

— Это не чувство, Елена. Это веление разума.

— Вы можете это сделать? — Она снова посмотрела на него в упор. — Легко отделить одно от другого?

— Я должен был это делать на протяжении долгого времени. — Дариус отчаянно старался не отступить под ее пристальным взглядом. — Я старался жить так, чтобы моей жизнью управляли логика и разум.

Покачав головой, она отошла от стола.

— Нельзя иметь разум без сердца. Самый совершенный мозг без эмоций лишен сострадания и способен породить лишь жестокость и боль. Гениальность не защитит вас от сердечной боли. Это не убежище.

— Я не стараюсь жить без чувств. Я просто не могу позволить им управлять мной.

— Почему?

— Потому, Елена, что я им не доверяю.

Когда страсть служила для улучшения существования человека? Или на благо человечества?

— Она служит этому каждый день. Не все наши эмоции изначально низменны. Сердце может быть благородным, Дариус.

— Я преклоняюсь перед вами, Елена, — покачал головой он. — Говорить такие вещи после того…

— Не спешите превозносить меня, Дариус. У меня дрожат коленки.

— Почему? — Тревога спиралью раскрутилась у него внутри.

— Я с вами не согласна, — улыбнулась Елена. — Я тогда была похожа на мышку и… — Внезапно замолчав, она засмеялась, удивив их обоих. — Но я все еще стою, мистер Торн. Я стою на своем.

Все приветствуют Белую Королеву! Дариус почувствовал, как улыбается совершенно по-дурацки.

— Вы сделали больше, чем настояли на своем. Вы выиграли спор, если это был спор. Мне… очень понравилось топанье ножкой.

Онемев от изумления, она швырнула в него салфетку, а потом рассмеялась собственной дерзости.

— Леди не топают, мистер Торн!

— Как скажете! — рассмеялся он вслед за ней, прижимая ко рту салфетку, чтобы заглушить смех.

Что ж, утро веселое! — объявила от двери миссис Макфедден и внесла поднос со сложенной газетой и небольшой вазой с яблоками. — Только что приходила моя племянница из деревни и принесла это с почты, мистер Торн. Я знала, что вы спросите о газетах. — Экономка поставила вазу и протянула ему газету, которую Дариус немедленно открыл и принялся изучать первую страницу. — Доброе утро, мадам. У вас немного нездоровый вид! Приготовить теплую запеканку на…

— Черт побери! — Дариус сдавил пальцами переносицу, стараясь прогнать головную боль, а потом взглянул вверх, прося прощения за страдальческое выражение в глазах Елены и за неодобрительный вздох миссис Макфедден. — Простите за ругательство. Просто… эта газета недельной давности, а… Встреча состоится через четыре дня, считая от сегодняшнего. — Он с раздражением бросил газету на стол.

— Встреча? — Елена в недоумении наморщила лоб.

— «Отшельники» назначили встречу с этой таинственной личностью, которую мы окрестили Шакалом. Я могу понять их нетерпение двигаться вперед и встретиться с любым, чтобы получить ответ, но… — Дариус раздраженно протяжно выдохнул. — Миссис Макфедден, мне нужно собрать вещи для поездки в Лондон. Вы можете проследить, чтобы я взял необходимую одежду, и попросить Хеймиша подготовить коляску? Он должен будет отвезти меня до ближайшей гостиницы, где останавливаются почтовые кареты, чтобы я мог нанять экипаж. Хотя, пожалуй, поезда…

— В Лондон? Святые небеса! Вы только прошедшей ночью вернулись из Эдинбурга! — воскликнула экономка, но торопливо отправилась собирать его вещи, явно беспокоясь, чтобы на этот раз он в спешке не оставил что-нибудь необходимое.

— Дорога до Лондона занимает целую неделю, да? — тихо спросила Елена.

Снова повернувшись к ней, Дариус покачал головой:

— Неделю, если иметь время и путешествовать с комфортом. Но если я выеду сегодня, откажусь от комфорта и не буду нигде задерживаться, кроме как для смены лошадей или в ожидании поезда, то успею вовремя остановить их. Письмо с подробным изложением наших новых соображений, которое я собирался отправить, не имеет смысла, если у них состоится эта встреча с Шакалом.