Опаловый соблазн
Шрифт:
— Я не прогоню тебя за плохую поэзию, — засмеялась она.
Приподнявшись на локтях, Дариус передвинулся и накрыл ее своим телом, словно защищая от всего мира.
— А за боль? Было больно?
— Нет, — покачала она головой, покраснев так, что у нее засветилась кожа, — совсем наоборот. Как мне кажется, ты это заметил.
— Гм-м. — Он нежно прикусил ей ухо и водил по нему языком, пока она не начала корчиться под ним. — Это был мой первый опыт. — Дариус поцеловал чувствительную впадинку у нее за ухом. —
— Твой первый опыт? Вообще первый? — пискнула она, изображая недоверие, но откинула голову назад, чтобы дать ему добраться до ее стройной шеи. — Если вы усовершенствуетесь, сэр, то я умру от счастья.
— Ты выглядишь слабой. Уверена, что хорошо себя чувствуешь?
— Я всегда выгляжу слабой, мистер Торн, — ответила она, и уголок ее губ приподнялся в мимолетной улыбке, позволившей ему разглядеть чувство юмора, которым она обладала.
— Елена, ты можешь сказать мне… кто он? Мы уже далеко зашли по этой дорожке, и если я буду знать, кто твой муж, это, вероятно, поможет мне разрешить проблему.
Изабель отодвинулась от Дариуса, и ее рассыпавшиеся светлые волосы занавесом скрыли ее лицо от его пронизывающего взгляда.
— Вероятно. Но я… Прошу тебя, Дариус, мне нужно еще немного времени. Мне нравится быть Еленой. Я боюсь, что, произнеся вслух его имя, разрушу то маленькое счастье, которое у меня есть. Мы создали это убежище, и я не знаю, готова ли впустить его сюда.
— Понимаю. — Он придвинулся ближе к ней. — А все остальное, Елена? Не существует такого, что нельзя было бы рассказать мне.
— Ты поделился многим о себе, а я эгоистично держусь за свои тайны.
— Это другое. Я рассказал, потому что должен был. Но у тебя нет таких терзаний, в которых ты должна признаваться мне. Когда будешь готова…
— Как-то ты спросил меня о моих страшных снах, — неуверенно начала она.
— Да.
— Мне снился муж. В моих ночных кошмарах я снова… подвергалась наказанию.
— Наказанию?
— Если я вызывала его недовольство или каким-то образом подводила его… Хотя я никогда не понимала, чего он хочет или что может являться причиной нареканий, но наказание было… — У нее слегка дрогнул голос, и она уперлась взглядом в плед. — Мы были женаты всего несколько месяцев, но не думаю, что я дожила бы до годовщины свадьбы.
— Боже мой. Неужели некому было вступиться? — тихо спросил он. — Хотя бы собственной миссис Макфедден?
Изабель покачала головой.
— Слуги жили в страхе перед ним, и я быстро поняла, чем определялась их преданность. Они получали вознаграждение за то, что пристально следили за мной, так что о неповиновении не могло быть и речи. Хуже всех был его телохранитель и камердинер — ужасный человек. Я ненавидела, когда он смотрел на меня, как черный ворон, терпеливо ожидающий моей смерти.
— Что
— Не знаю. Последнее наказание было таким же, как многие другие до него. В тот раз он отстегал меня только за то, что я попросилась поехать с ним в Лондон. — Изабель положила подбородок на колени и сжалась в комок. — Глупо было просить. Он избил меня, а потом я провела ночь на коленях в пустой холодной комнате, чтобы продемонстрировать свое послушание. За завтраком мне даже удалось произнести приличную речь о… моей благодарности за наказание.
Дариус открыл рот, но прерывать ее не стал. Нельзя понять, как можно благодарить человека за побои, но нельзя представить себе мир жестокости и подчинения, если не жить в нем.
По ее бледно-розовым губам скользнула призрачная улыбка.
— Мои извинения были приняты, и он наградил меня редкой верховой прогулкой на Самсоне. На седле мужа лопнула подпруга, а я уже сидела верхом на лошади. Он спрыгнул на землю, собираясь уйти, и в течение секунды я собиралась последовать за ним. Но потом…
— Потом?
— Но потом не последовала. — Елена склонила голову набок, и завеса светлых волос скрыла ее округлое бедро. — Так как я понимала, что независимо от того, что буду говорить или делать, постаралась ублажить его, он раньше или позже убьет меня. Мой муж собирался убить меня, Дариус, а я не хотела умирать. Поэтому я, ослабив поводья, дала волю Самсону и, не оглядываясь назад, пустила его галопом.
— Слава Богу.
— Дариус, более умная женщина взяла бы с собой вещи.
— Она совсем не была бы умнее, Елена. Не представляю, чтобы муж позволил тебе отправиться на утреннюю верховую прогулку с вещами.
— Я никогда не думала об этом так. — Она вскинула голову при этом открытии.
— Твое исчезновение, Елена, стало внезапным, — медленно произнес он, собирая все вместе. — Ты не сообщила своей семье? Быть может, следует дать им знать о твоем положении — просто чтобы они не беспокоились?
— Я не уверена в том, что они скажут, — пожала она плечами. — Вскоре после свадьбы я попробовала написать матери о… характере своего мужа, но ее ответ был… — глаза Изабель наполнились слезами, — менее чем одобрительным.
— Прости.
— Ответ оказался коротким, словно мать была убеждена, что я каким-то образом рассердила его. Согласно ее мнению, мне следовало довериться руководству моего мужа и принять свои новые обязанности, какими бы тягостными они ни казались. — Изабель теребила бахрому на пледе. — Как будто это была моя вина.
— Может быть, она неправильно тебя поняла?
— Может быть. — Изабель застыла, как фарфоровая статуя. — У меня не хватило храбрости еще раз написать ей и спросить. А потом я поняла, что муж проверяет мою переписку, и отказалась от попыток.