Опасная фамилия

Чиж Антон

– Разве вы не видите, что следует из его гибели? – спросил Ванзаров.

– Я вижу, что жизнь прекрасна, – последовал ответ.

– В таком случае, граф, развейте мои сомнения.

Вронский готов был сегодня развеять даже облака, если бы они посмели появиться в голубом небе

над его дачей.

– Построим логическую цепочку, – сказал Ванзаров. – От смерти старшего Каренина – к Константину Левину, и от него к Стиве Облонскому. Куда она должна привести, на ваш взгляд?

– О, эти игры сыщиков! – Вронский шутливо погрозил ему пальцем. – Откуда мне знать? Вы еще спросите у моей кузины, старушки Бетси. Она обожает изображать парку, что плетет нити судьбы. Так каков ваш ответ?

– Есть простое объяснение. Все эти господа тесным образом были связаны с Анной Аркадьевной Карениной. Так или иначе, они могли быть виновны в ее смерти. Такая мысль могла прийти в голову не только мне. А раз так, то вы, граф, следующий.

Вронский задумался на какое-то мгновение и рассмеялся.

– Я понял: вы меня разыгрываете.

– Не имел такого намерения, – сухо ответил Ванзаров. – Иногда старые преступления оставляют долгий след. Позвольте спросить: вам кто-нибудь угрожал?

– Каким образом можно угрожать мне? Тот, кто побывал на турецкой войне, забывает, что такое страх. Поверьте, молодой человек… Но если бы кто-то пожелал вызвать меня на дуэль, я всегда готов. Только вот желающих не нашлось. Покойный Алексей Александрович Каренин все хотел, да силы духа не хватило. Так и не вызвал. А нынешние тем более слабоваты будут.

– Вы или ваш сын поддерживали отношения с Сергеем Карениным?

– Похоже на допрос, – без улыбки заметил Вронский. – Нет, в этом не было необходимости. Мы давно и обо всем договорились с его отцом. Незачем было знакомить Кирилла с Сержем.

– Но ведь они в некотором смысле братья, – заметил Ванзаров.

Такой вывод явно не понравился графу. Лицо его приобрело знакомое холодно-равнодушное выражение.

– Я бы предпочел не касаться этой темы, – сказал он. – Могу помочь еще чем-либо?

– Только одним, граф. Вспомните, в каком платье была Анна Аркадьевна Каренина в последний день.

Вронский задумался.

– Как странно, – сказал он. – Я помню ее в черном платье на балу, когда мы первый раз танцевали, а потом… Их было столько, и они так часто менялись, что я не успевал следить. Но нет, пожалуй, я запомнил ее… Да, она была в белом с голубыми лентами, Анна привезла его из Италии и очень любила.

– Не смею более портить вам прекрасный день, – сказал Ванзаров, отвешивая поклон. – Так приятно видеть вас в приподнятом настроении. Вы радостны, как может радоваться отец, который обрел

ребенка, давно потерянного.

Вронский ничего не ответил, а по его непроницаемому лицу трудно было понять, приятен ли ему комплимент.

Ванзаров уже пошел к калитке, но вернулся.

– Простите, граф, у вас есть забавный низенький старичок, который говорит по-французски.

– И хорошо говорит? – спросил Вронский. – С правильным произношением?

– В целом очень хорошо, немного грассирует…

– Что же он говорит?

– Какую-то ерунду про железо, которое надо мять и толочь.

– Такого работника у меня нет, – холодно ответил Вронский и ушел в дом, словно разговор все-таки вывел его из себя.

48

Бросив помятый велосипед у забора, Каренин вошел в дом.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он без тени раздражения.

Ани приветливо помахала ему ручкой.

– Как видишь, жду тебя, – ответила она.

– Разве ты не должна примерять свадебное платье? Андрей Викторович, кажется, все устроил…

– Свадебное платье подождет. У меня к тебе, братец, есть разговор, от которого нельзя отказаться.

Серж предпочел снять велосипедный пиджак и даже расстегнуть жилетку. Важные разговоры утомили его до последней степени.

– Изволь, – сказал он, заранее зная, что придется долго убеждать и опять уговаривать. Все это нервы невесты накануне свадьбы.

– Отнесись к тому, что я скажу, как к неизбежному, – сказала Ани.

– Разумеется. Я всегда относился к тебе с должным уважением.

– На это я очень рассчитываю… – Она собралась с духом и наконец сказала, медленно произнося каждое слово, как будто хотела заколдовать брата: – Свадьбу с господином Ярцевым я отменяю… Я выхожу замуж за графа Вронского… Не пытайся меня отговаривать…

Серж знал, что рано или поздно этот момент наступит. Он предпочел бы, чтобы правду ей рассказал не он, а отец. Но выбора не осталось. Он всегда думал, как это случится, страшился и про себя разыгрывал тяжкое признание, репетируя свою роль. Но когда это случилось, когда настал этот момент, ему не потребовались придуманные слова. Наступило облегчение, стало как будто легче дышать.

Ани ожидала, что брат устроит страшный скандал, будет кричать и требовать, ей придется дать бой, в котором она решилась идти до конца. Вместо этого Серж молчал, и по выражению его лица казалось, что он посмеивается над ней. Это противное выражение мужского превосходства было особо ненавистно. Ани возмутилась и уже хотела устроить ему взбучку, но вовремя поняла, что такой скандал нельзя начинать первой. Следовало проявить терпение и выдержку. Серж лениво зевнул, она поняла, что все это нарочно.