Опасная игра с демоном
Шрифт:
Потом Влад немного рассказал о своей работе. Всегда хотела узнать, трудно ли учить наизусть длинные арии и жарко ли на сцене под софитами. «Ты же понимаешь, после десятка репетиций хочешь не хочешь, а слова запомнишь. У любого среднестатистического человека есть в голове несколько песен, которые записаны просто на уровне подкорки. «В траве сидел кузнечик» или Old McDonald had a farm, в зависимости от страны. У меня этих записей просто немного больше».
– Есть у тебя любимая роль?
– Они все любимые, – пожал плечами Влад. – Если не любить свои партии, то ничего не получится на сцене. Зрители просто не поверят.
– О’кей. – Я хитро улыбнулась. – А если я спрошу так: есть какие-то роли, которые ты любишь чуть больше, чем остальные?
Влад рассмеялся.
– Сразу видно
Тут я поняла, что надо было лучше готовиться к свиданию. Если про первого я что-то где-то слышала, то про второго – нет. И уточнять было неудобно, еще подумает, что девушка не разбирается в искусстве… Уфф, как неловко-то… И еще одна мысль меня кольнула. Разве я говорила ему, что учусь на психолога?
1
Барон Скарпиа – злодей из оперы «Тоска» Пуччини. В первом акте показательно вежливый и любезный, во втором – угрожающий и жесткий. Яркий, безумный, но при этом странно обаятельный персонаж. (Прим. авт.)
2
Ник Шэдоу – злодей из оперы «Похождения повесы» И. Стравинского. Очаровательный в первом акте, лживый во втором, в третьем он открывает главному герою Тому истинную сущность и признается в том, что он сам дьявол, который в качестве оплаты заберет себе душу. Однако он готов дать Тому шанс, если тот сумеет обыграть его в КАРТЫ. Тому везет, и он выигрывает. Проигравший Ник спускается в преисподнюю, в отместку наложив на Тома проклятие безумия. Того отправляют в сумасшедший дом, где он через некоторое время умирает. (Прим. авт.)
Но Влад будто не заметил моей напряженной улыбки. Глотнул из стакана и продолжил:
– Но они для бас-баритона. Экспрессии больше, но иногда мне по душе чисто басовые партии. Как будто я звучу из глубокого колодца…
Тут он понизил голос до каких-то невероятных – как это сказать-то? низин? понизил голос до низин? что за каламбур! – нот, точно, нот! Мне показалось, что еще немного, и он превратится в инфразвук. В горле застрял комок, и повеяло чем-то темным, медленным, тягучим, ужасно опасным. И одновременно волнующим. Я поежилась. Недаром говорят, что инфразвук вызывает у человека страх. Тем временем Влад продолжал:
– Самая классная вот эта:
Вижу зло и насилье: он будет царемИ разгневает Рим.Вижу нашу погибель и горе, нам всемПричиненное им.Надо с ним сладить, пока он один! [3]О, а вот эту штуку я уже знаю! Ура!
– Но мне всегда казалось, что Каиафа должен быть толстый, старый и суровый.
– Надо же. А я какой?
– А ты… ты красивый, – я выпалила это и тут же смутилась. Лара-Лара, ну что с тобой такое. Это обычный комплимент. Кто сказал, что мужчинам нельзя делать комплименты?
3
Ария первосвященника Каиафы из рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда». Называется «Заговор Каиафы», по ходу дела первосвященники договариваются о том, что необходимо как можно быстрее убить Иисуса. (Прим. авт.)
Влад снова рассмеялся.
– Но это не мешает мне быть суровым, если надо.
Тут принесли еду, и разговор прервался. Я жевала котлеты из цесарки с вкуснейшими печеными кругляшами мелкого картофеля. Соус с пряными травами был удивительно ароматным, мясо – горячим, но не обжигающим, корочка на картошке – хрустящей. Ко всему этому удивительно подходил ежевичный сидр, и горячие ржаные
– Ты подглядываешь, как я ем?
Ну вот. Я покраснела.
– Эй, не стесняйся. Мы же пришли ужинать. И пить кофе. Странно было бы заказать невкусную еду и напитки, чтобы они просто стояли на столике, как натюрморт. А так сразу два удовольствия. Вкуснятина и беседа с прекрасной принцессой.
– Ладно. Я просто не знаю… Вдруг на первом свидании надо… – Ой, что ж я сказала-то!
У Влада сверкнули глаза.
– О, как ты меня сейчас обрадовала. Если это первое свидание, значит, у меня есть шанс на второе?
Ну все, Лара. Приплыли. А как же психологические советы о том, что сначала надо быть отстраненной, недоступной и неуловимой? Теперь он понял, что тебе нравится. Я опустила глаза, перебирая пальцами краешек скатерти.
– Есть.
– Отлично! Давай же выпьем за это отличного кофе. А потом договоримся, когда именно увидимся в следующий раз. У тебя сейчас сессия, да? И надо подстраиваться под твои экзамены? Ну и под мою работу…
Господи! Откуда, откуда он взялся, этот чудесный мужчина? Хватай его, Лара, беги и прячь от подруг и всего света! Просто с бывшим мы расстались во время зимней сессии. Как раз из-за того, что мне надо было готовиться, а он этого не понимал. Донимал звонками, сразу же начал песни: «Какой-то экзамен тебе важнее, чем я?», «А если я твоя судьба? Что, какой-то оценкой пожертвовать не можешь?» Брр. Брр и еще раз брр. Он бросил меня перед сдачей самого сложного предмета. Сказал, что я сама все испортила. Могла бы больше внимания ему уделять. Могла бы… Я помню, как стояла на тротуаре, раз за разом перечитывая его сообщения. Не в силах себя заставить идти дальше. Шел снег, снежинки падали на ресницы и таяли от слез, я плакала, злилась и чувствовала себя ужасно виноватой. Как будто это я его бросила. Дурацкая психология. Ты знаешь все в теории, а потом прекрасно ведешься на манипуляции, если они касаются лично тебя.
– Мне надо сдать биологию, а потом будет свободный день. Или два.
– Тогда впиши меня в свое расписание, пожалуйста. – Влад протянул руку через стол и накрыл мою ладонь своей. Решительно и одновременно мягко. – Если бы мы были в позапрошлом веке, я бы попросил вписать меня в бальную книжечку для танцев, и это было бы романтичнее. Но заметка в календаре меня тоже устроит. Точнее, не устроит. Порадует.
Я засмеялась. Он смешил меня. Заставлял улыбаться. Иногда чуть-чуть пугал. Но определенно нравился и волновал. Как сказала бы Женечка, «стоит серьезно замутить с этим парнем!»
Здешний кофе оказался абсолютно крышесносным: крепким, с привкусом шоколада и орехов, обжигающе-бодрящим – с каждым глотком мне казалось, что в горло течет жидкая живая энергия. Восприятие мира сделалось кристально-ясным, четким, как будто раньше я смотрела сквозь размытое стекло, и тут его наконец протерли. Обалденное чувство.
Влад попросил счет и заплатил как-то совсем незаметно. Не красовался, выпячивая собственную щедрость, и не скрывался, суетливо отсчитывая купюры официанту. Вот я допиваю кофе и думаю о том, что можно заканчивать ужин, а вот через мгновение уже стою на улице, дышу теплым летним вечером. Недавно, видимо, прошла гроза, пахло озоном и свежестью, и мокрый асфальт лоснился в свете фонарей, как шкура гигантского сказочного кита.
Влад взял меня за руку.
– Проводить?
Я раздумывала всего секунду и кивнула.
– Тогда подожди, вызову машину.
Через пять минут подкатил черный «Мерседес». Водитель в костюме выскочил было, чтобы помочь мне с дверью, но Влад остановил его.
– Я сам.
И распахнул дверь в салон таким торжественным жестом, будто приглашал меня в роскошную карету.
– Принцесса, прошу вас.
Я забралась в пахнущий кожей салон, сразу завозилась, пристегивая ремень безопасности. С другой стороны сел Влад, кивнул водителю, и мы мягко тронулись.