Опасная игрушка

Гладышева Наталья

– Но стоит только заволноваться и пошевелиться, а это невозможно не проделать в таком положении, как хэллы начнут кусать. Каждый укус сам по себе очень болезнен, но не только в этом суть... Яд попадет в организм и начнется медленное долгое разрушение. Что вызовет мучительную боль. Умирать раб будет в течение трех дней. И все это время будет кричать. Обязательно будет. Такой боли еще не выдерживал никто. Так что тебе решать, быть покорной рабыней или оказаться там, - рука еще раз протянулась вперед, указывая на помост.

Наверное, я побледнела, так как сзади раздался

довольный смешок. Закусив губу, полными слез глазами, смотрела в центр площади и болела душой за того раба, что осмелился пойти против воли аллэрнов. Так хотелось, чтобы этот темноволосый мужчина был спасен. Но... Чудес не бывает, и я прикрыла глаза, когда раздался первый крик боли. Один из хэллов сделал свой первый укус. Мужчина был обречен.

С трудом, удерживаясь от того, чтобы не разрыдаться, побелевшими пальцами вцепилась в ограждение балкона. Казалось, сейчас сердце разорвется от жалости и боли, так было плохо.

– Думаю с тебя достаточно, - раздался насмешливый голос над ухом, - но запомни, эта участь ждет и тебя, если будешь вести себя плохо.

Светлый чертог

Как описать прекраснейший из залов, что когда-нибудь доводилось видеть? Все те же полупрозрачные колонны, становящиеся то матовыми, то снова прозрачными... Купол, сквозь него видны звезды, и время от времени какая-нибудь шаловливая планета или комета, подлетали поближе, дабы заглянуть в зал и полюбопытствовать. Чем-то этот зал напоминал прихожую светлого чертога. Но и было основное отличие, он был гораздо больше. Кроме того, по розовым колоннам бежали серебряные узоры. Любопытному взору предлагались картинки из разных эпох мира. Вот бежит воин, занеся меч, но... кажется, почудилось, ведь на самом деле это прекрасная дева стоит, склонив голову и держа на поводу неведомого зверя. Нет, почему вы решили, что это девушка? Это же прекрасный цветок, что цветет раз в столетие. Так можно и головную боль заработать. Картинки мелькают как в калейдоскопе. У одной из колонн, задумчиво склонив голову набок, стоял знакомый нам молодой человек. Что он там видел, непонятно, но из своего отрешенного состояния был вырван женским звонким голоском:

– Зейран, братишка!
– нежные руки обвили шею брюнета.
– Как я рада тебя видеть!

– Золеййа, - разомкнул юноша кольцо рук, - ты же знаешь, я все равно в это не поверю. Так что можешь не стараться.

– Фи, - презрительно фыркнула высокая зеленоглазая брюнетка, - что ты знаешь о моем истинном отношении к тебе?

– Достаточно, чтобы не верить твоим ласковым улыбкам, - небрежно махнув рукой, мужчина приземлился на невесть откуда взявшееся розовое кресло.

– Фи, - еще раз фыркнула девушка, - розовый цвет! Это ты мне назло? Ты же знаешь, я ненавижу розовый.

Молодая дама с удовольствием оглядела свой темно-зеленый костюм.

– Не думаешь же, ты, что я уступлю свое место? Тебе вполне по силам самой выбрать мебель себе по вкусу.

– Очень нужно, - гордо задрав носик, что говорило о том, что да, думала,

брюнетка устроилась в черном кресле, взявшемся из ниоткуда. Выглядела она донельзя живописно, изумрудный наряд и глаза, как никогда казались яркими на темном фоне.

– Привет, братишка. Привет, сестренка, - к руке девушки насмешливо склонился еще один брюнет, только с прозрачными голубыми глазами.

– Здравствуй, Зотам, - брюнетка хищно оскалилась, - даже ты здесь, несмотря на твою нелюбовь к семейным сборищам. Кстати, кто-нибудь в курсе, зачем нас собирают? И неужели придут действительно все?

– Сестренка, как бы ты об этом не мечтала, в любом случае всех не будет, - знакомый нам уже Зутер, привычным щелчком пальцев вызвал очередное кресло и развалился в нем, - ты забываешь о том, о ком нельзя говорить. Привет, братишки и сестренки.

– Ты вечно всех провоцируешь, - зашипела девушка, - так хочется быть отлученным от Силы как он?

– Ты еще его имя произнеси Золеййа, - насмешливо фыркнул, появившийся еще один брюнет, только с красными глазами.

– Знаешь Зикор, тебе не идет легкомыслие, - злобно сказала брюнетка своему братику, под смешки остального собравшегося в зале народа, - удивительно при твоей-то природе.

– Дорогуша, мне идет все, и не тебе говорить о природе, стоит припомнить твою... Мои цели гораздо величественней и...

– Действенней, - Зутер спокойно осмотрел сборище брюнетов с разным цветом глаз, - хватит спорить, почти все собрались, сейчас начнется.

– Нас пока семь, - небрежно напомнил Зейран, - кого-то не хватает. И кто-то очень любит опаздывать, даже не смотря на то, что этого в ее природе быть не должно. Забавно, правда... Война, которая пришла позже, чем ее ждали... Благословение для людей...

– Можешь не язвить, братик, - девушка с красными глазами подошла к живописному брюнетистому собранию, - нам никогда не поладить с тобой. Ведь ты ничего не смыслишь в войне, а я ничего в любви и сострадании. И потом, смею заметить, что я все равно не последняя сегодня пришла.

– Сострадание, это не по его части, - ехидно заметила Золеййа, - когда он разбивает девичьи сердца, там никакой жалостью и не пахнет.

– И не по твоей сестричка, - хмуро заметила синеглазая девушка, что стояла за креслом Зейрана, - уж кто-кто, а ты можешь нас не убеждать, что когда-нибудь что-нибудь тобой было сделано исходя из понятия сострадания... Так что, детка, помолчи лучше.

– Да ты, ты...
– Золеййа не находила слов, только зеленые глаза обещали сопернице коварную месть, позже, не сейчас...

– С ума сойти, если Зорет сейчас не появится, тут начнется настоящая война, - голубоглазый брюнет рассмеялся, - тем более что специалисты в этом деле присутствуют аж в количестве двух штук.

– Хватит!
– низкий голос отразился от несуществующих стен и вернулся к его обладателю.

– Приветствую тебя, Зорет, Великий и Ужасный, - все тот же юноша насмешливо поклонился пустоте, - может, явишь нам сирым и убогим свой божественный лик? А то мы тут передеремся без твоего всемогущего и исцеляющего присутствия.