Опасная охота
Шрифт:
Стрелка из цвета или цветов, ибо она содержала все оттенки радуги, закрутилась вокруг по спирали, нацеливаясь прямо на Фарри. Женщина произнесла единственное слово, и рука затряслась, в то время как Звериная Маска резко закричала, как от сильной боли. Мужчина сделал шаг и остановился рядом с женщиной; его крылья распустились веером, и их кончики оказались совсем рядом со Звериной Маской, едва не ударив ее.
— Дурак!
— А ты сам втройне дурак! — проревел некто в маске. — Откуда нам знать, какое оружие сделали для себя Охотники за прошедшие века? Не может ли статься, что
Огромная голова совершила резкое движение вверх, притягивая взгляд Фарри, и он ощутил себя так, будто сейчас будет схвачен здесь, как легкая добыча для убийства. Потолок огромного зала снова стал серебряным — однако на нем он заметил еще что-то. Его внимание привлек гигантский кристалл, висящий на одной толстой цепи. Такие кристаллы Фарри видел лишь маленькими, когда их использовали в качестве амулетов те, кто верил в силу удачи. Этот же имел три выступающих вперед части — две выдавались вперед из середины одной, как ветви, растущие на стволе огромного дерева.
Световые радуги, похожие на те, что играли между пальцами Майлин, переливались на его поверхности, а на острых концах трех частей полыхали огни. Внезапно Фарри почувствовал внутри могучий порыв чувств. Такое чувство наполнило его на холмах в долине — это ощущение, что он был частью чего-то, чего не понимал, чего лишился, возможно, по незнанию, чего никак не мог контролировать — вернулось к нему в стократном размере.
«Атра!» — Конечно же он не произносил этого. Это оказалось всего лишь пронзившей его мыслью, заставляющей его попытаться в мольбе поднять руки к трехгранному кристаллу.
— Вот! — громко сказала женщина; почти вскричала. — Здесь находится один этой крови! — Она побежала вперед, прежде чем Фарри успел отстранить ее руку, точно собиралась схватить его. Он увидел светящиеся кончики ее пальцев рядом со своими глазами, но ничего не почувствовал. Все это было настолько реально, что он никак не мог поверить, что не присутствует здесь физически.
— Это не Атра… — произнес мужчина, снова приблизившись к ней. Он перевернул меч и сейчас тыкал рукояткой в пространство, занимаемое Фарри.
— Нет, — сказала женщина, и ее рука упала на бедро. — Если это не Атра… тогда кто же шпионит? Мертвые обитатели больше никого не захватили живым.
— И никто из обладающих внутренней силой не способен явиться сюда! — добавила она. — Кто еще… — теперь ее лицо, выражающее то изумление, то любопытство, превратилось в стершуюся маску, на которой живыми казались только глаза. Такие же желтые, как у Фарри, когда он смотрел на себя в зеркало, — … кто же может совершить такое величайшее безрассудство — попытку вызвать сюда Атру? Может быть, кто-нибудь из исаркинов нарушил клятву? Второй пленник…
— Значит вы, трепещущие, не соблюдаете такие клятвы… — прорычал один из карликов. — Выходит, вы ее нарушили?
— Да, — вторил спутник женщины. — Так эта Атра не высшего
— Во имя сердца и глаза, — произносил нараспев его сотоварищ, — во имя земли и неба.
— Яви, что ты должен! — завершила Звериная Маска страшным ревом, тем самым завершая песнь. Фарри почувствовал себя так, словно он язычок пламени свечи и его качает из стороны в сторону. Его словно бы схватили гигантские рука и стали раскачивать туда-сюда…
Раскачивать туда-сюда. И больше он уже не видел серебряного зала и кристалла — не видел ни крылатых, ни карликового роста колдунов, ни чудовища с головою зверя. Вместо этого вокруг стояла такая тьма, словно на него набросили покрывало. И тут Фарри открыл глаза.
Он лежал на своей подвесной койке на корабле и, непрерывно мигая, смотрел в глаза Майлин, которая успокаивала его. За ее спиной стоял Ворланд, а за ним возвышался закатанин, расположившийся в дверном проеме. Вдруг Фарри почувствовал под ладонью какое-то движение и обнаружил до боли знакомое шипастое тело Тогтора. Сон… он наверняка спал! Только в глазах до сих пор стояло отчетливое изображение кристального потолка, а в памяти было свежо все, что он видел и слышал.
— Ты побывал… еще где-то, — проговорила Майлин, и в его голосе чувствовался не вопрос, а только констатация факта.
Фарри облизнул пересохшие губы. Часть его была по-прежнему Фарри, никому не нужного бродяги из Приграничья, получившего новую жизнь и надежду, но в недрах его черепа в боли рождалась другая его половина.
— Под кристаллом… — Почему-то эта часть воспоминаний казалась наиболее важной. — Они… они боятся… нас… Нет, — поправил он себя, — они боятся людей. — И впервые еще одна мысль пришла ему в голову и превратилась в всплеск возбуждения. — Скажи, величайший, — обратился он прямо к закатанину, — а мы… люди?
Зорор моргнул.
— Каждый из нас носит имя своего собственного рода, своего рода меру нашего отношения к остальным. Свои — чужие, мужчины — женщины. Для кого-либо моего рода я — человек, «мужчина». Для тэссов, — теперь он кивнул на Майлин, — она — человек, «женщина». Для тэссов и, возможно, для терран, поскольку однажды личность терранина по случаю и судьбе подошла к телу тэсса, для этих обоих родов Крип считается «человеком». Да, для нас, наш род — это «люди». А то, кем мы можем быть для других… — Он почесал челюсть когтем. — Для тех других мы можем быть кем-то иными. Часто используют слово — инопланетник. Как и все прочие, мы обладаем разумом, и, возможно, некоторыми дополнительными природными качествами тела и мозга — но мы не люди, «мужчина» и «женщины», в уникальном значении этого слова, для других рас.